Гость и врачи переходили из комнаты в комнату, что-то обсуждая. Через неплотно закрытые двери доносился тихий голос с заметным арабским акцентом. Нао иногда казалось, что он уже слышал этот голос, но никак не мог вспомнить, где и при каких обстоятельствах. А мысли незнакомца через стену не проникали.

– Кто это там? – поинтересовался Нао.

– Говорят, какой-то знаменитый врач с востока.

Нао тихонько вышел в коридор и заглянул в щелку неплотно закрытой двери. Приезжий лекарь сидел к нему спиной и слушал управляющего, который говорил стихами:

Если врачей не хватает, пусть будут врачами твоими

Трое: весёлый характер, покой и умеренность в пище.

Гость вступил в стихотворный диалог:

Всем я велю соблюдать им привычную в жизни диету.

В случае крайнем диету лишь только менять допустимо.

Нам Гиппократ говорит, отчего приключается гибель.

Высший закон медицины – диету блюсти неуклонно…

И снова управляющий:

В теле находятся нашем четыре различные влаги:

Флегма и светлая желчь, кровь и черная желчь.

Воплощение флегмы – в воде, а в земле себе черная желчь обретает;

Кровь – это воздух, а светлая желчь в огне воплотилась.

Но гость нашёл, что ответить:

Надо солонку поставить пред тем, кто трапезой занят,

С ядом справляется соль, а невкусное делает вкусным.

Медицинские консультации продолжались почти до вечера, после чего араб и управляющий покинули школу и направились в сторону дворца герцога, не прекращая научную беседу.

Нао вошёл в комнату, куда утром заглядывал через щёлку. Нужно было навести там порядок. Среди манускриптов, разбросанных на столе, его взгляд замер на знакомом свитке.

«Антидотарий Николая» – было начертано сверху незнакомой рукой, а ниже шли рецепты, когда-то записанные Никой. Это была та самая, оригинальная версия, которую они начали тридцать лет назад.

Нао присел на лавку и, затаив дыхание, стал просматривать манускрипт. В конце кем-то были добавлены новые рецепты. Нао сразу увидел в них серию мелких недочётов, но, в целом, врачи следовали правилам – указывали точные дозировки, частоту применения и противопоказания.

Вздохнув, Нао поднялся и собирался уже убрать рукопись на полку, когда в комнату влетел запыхавшийся посыльный.

– Они забыли документ! Очень важный! Какой-то антиро… антидро…

– Антидотарий, – помог Нао пареньку.

– Да! Джанниродарий! Найди быстрее, я отнесу в замок!

– Успокойся. Я сам отнесу, – ответил Нао и, взяв свиток под мышку, направился к замку.

* * *

В парадной зале Сишельгайта сидела на троне в окружении своих младших детей.

Гвискар стоял рядом. Он сменил привычные боевые доспехи на длинное одеяние из роскошного зелёного шёлка, который сарацины ткали на Тринакрии. Поверх он накинул бордовый плащ с воротником из собольего меха, который арабские купцы привозили из Тартарии и продавали по баснословным ценам.

Перед герцогом стоял гость с востока и почтительно, но без тени лести, отвечал на вопросы властителя.

– Я обучался в Багдаде. Побывал в Индии, Эфиопии и Египте. Но нигде я не встречал столь замечательной школы медицины, как в Салерно.

– Эту школу основал мой отец, и я когда-то сама обучалось в ней, – с гордостью сказала Сишельгайта.

– Я надеюсь, что не обижу герцогиню, если скажу, что заметил только одну вещь, которую тут можно было бы улучшить.

– Что же это? – надменно спросила Гайта.

– Недостаток медицинской литературы.

В этот момент Нао вошёл в залу, приблизился к трону и протянул Сишельгайте свиток.

– Вот, – сказала герцогиня, всеохватывающий перечень рецептов, собранный нашими лекарями.

– «Антидотарий Николая» – замечательный научный труд, – ответил гость, – более того, благодаря удивительному случаю, я имел счастье несколько лет назад познакомиться с его ранней версией. Уже тогда я был восхищён тем трудом, который вложили его создатели. Но я был бы всемерно признателен, если бы мне позволили дополнить справочник десятками и сотнями восточных рецептов.