Гомец и Лоис Спенс лежали на кровати, он спал на боку, она на спине.

Я присел на край кровати и ущипнул за палец на ноге Лоис. Она что-то пробормотала, повернулась, вытащила руку из-под одеяла и уронила ее на шею Гомеца. Он выругался и оттолкнул ее. Потом он вдруг проснулся, сел на кровати и, увидев меня, сразу же протрезвел. Он сидел и не делал ни малейшего движения. Мой револьвер выглядел, наверное, очень внушительно.

– Салют, чемпион! – с улыбкой проговорил я. – Ванна была хороша?

Он резко откинулся на подушки. В его глазах появилось злобное выражение, как у тигра в клетке, но за исключением этого, он был удивительно спокоен.

– В один из дней с тобой непременно случится несчастье, Кен, – сквозь зубы проговорил он. – Что все это означает? Какого черта тебе здесь надо?

– Ничего особенного, – ответил я. – Я просто хотел узнать, доволен ли ты вчерашним купанием? Он пристально смотрел на меня.

– Нет, – проговорил он, – совсем не доволен!

– Что-то мне тоже говорит об этом! – со смехом проговорил я. – Я становлюсь страшно догадливым. Ты не находишь это? Итак, дружок, что же ты теперь будешь делать? – Не спуская с него глаз, я поспешно вытащил из кармана номер «Морнинг Пост» и протянул ему. – Вот, посмотри на это! Наш друг Киллино делает себе хорошую рекламу за твой счет, ты не находишь этого?

Взглянув на заголовок, Гомец облокотился о подушку, взял у меня из рук газету и стал внимательно читать. Его резкое движение сдвинуло с Лоис простыню. На ней не было ничего надето. Она с ворчанием потянула простыню и отвернулась к стене. Я снова ущипнул ее за палец.

– О, да довольно же! – закричала она, открывая глаза. Она увидела меня, подскочила и вцепилась в Гомеца. Тот резко и грубо оттолкнул ее и продолжал читать.

– Не спеши, моя красавица, – улыбнулся я, – ты же смажешь весь свой крем. У нас с Хуаном своеобразная конференция.

Она села на кровати, но, видимо, подумав, что в комнате все же находятся мужчины, закуталась простыней.

– Что же это здесь происходит? – спросила она, со страхом и злобой глядя на меня.

– Закройся! – проворчал Гомец, продолжая чтение.

– Вот галантность двадцатого века, – с грустью и иронией проговорил я. – Отдохни пока, малютка.., и подожди, пока большой человек покончит с газетой.

Она снова легла и смотрела на Гомеца глазами, поблескивающими от злости.

Гомец кончил читать и бросил газету на пол.

– Подонок! – прошипел он, сжимая кулаки. – Что же ты хочешь? – вдруг вспомнил он о моем присутствии.

– Я в очень неважных отношениях с Эдом Киллино, и я подумал, что у тебя, может быть, появится желание прореагировать на это…

Он некоторое время пристально смотрел на меня, потом откинулся на подушки.

– Каким образом?

– Ты сумасшедший? – злобно спросила Лоис. – Почему ты позволяешь этому прохвосту сидеть на нашей кровати? Разбей ему рожу! Ну, сделай же хоть что-нибудь!

Гомец в ярости дал ей пощечину и вылез из кровати.

– Отойдем-ка лучше в сторонку и побеседуем спокойно, а то эти женщины могут довести до бешенства.

Я посмотрел на телефон, стоящий около кровати, и покачал отрицательно головой.

– А если у этой куклы возникнут скверные мысли? Я не должен спускать глаз с вас обоих.

Гомец резким движением оторвал шнур от розетки, взял телефон и прошел через комнату.

– У меня есть желание поговорить с тобой, – сказал он, – но она определенно ищет ссоры. Если она будет вмешиваться в наш разговор, то мы никогда не кончим.

– Ты заплатишь мне за это! – вдруг взорвалась Лоис. – Ну и манеры.., грязный сутенер!

– Закройся! – крикнул он, направляясь к ней.

– Ну, идем, – нетерпеливо сказал я.

Секунду он злобно смотрел на Лоис, потом повернулся, подошел ко мне и мы вышли в салон, закрыв за собой дверь.

Гомец устроился в кресле. Он провел рукой по своим грязным жирным волосам и смотрел на меня, как удав перед завтраком.

– А что ты делаешь во всем этом? – спросил он.

– Киллино хочет разделаться с тобой, мой мальчик, – сказал я, внимательно глядя на него. – Он прекрасно понимает, что единственная для него возможность быть переизбранным, это доказать избирателям, что он может быстро расправиться с типами, подобными тебе. Это его единственный шанс, и он им, как ты видишь, воспользовался. Он уже выдал тебя и выдаст таким же образом всех остальных своих друзей. Но ты, если хочешь, можешь помешать ему.

– Не беспокойся, я-то ему здорово помешаю, – сквозь зубы прошипел Гомец и сжал кулаки. – И я не нуждаюсь ни в твоей помощи, и ни в твоих советах!

– Все вы одинаковы, – сказал я, пожав плечами. – Ты рассчитываешь прийти к Киллино и убить его, не так ли? Но тебе это никогда не удастся. Он же прекрасно понимает, что ты постараешься отомстить ему и примет все меры предосторожности. Держу пари, что ты даже издалека не увидишь его до выборов. А после уже будет поздно.

Он нахмурился и стал покусывать губы.