— Граната! — рявкнул Калугин, падая на пол.

Я рухнул, как подкошенный, обхватив замешкавшего Щербинина. Неплохо, в нем есть задатки героя, вот почему он главный рассказчик в этой истории — наверное, подумаете вы. Разочарую — я Саней просто прикрылся. Человечество потому и существует до сих пор, что оставляет самосохранение на первом месте в списке приоритетов. Бля, а за кого еще я должен переживать? За эту шайку идиотов-выродков?!

Взрыв опрокинул всех. Меня с Щербининым, например, отбросило на метр от баррикады, а других… черт их знает, они полетели кто куда. Меня больше волновало адское жжение у правой лопатки, словно туда вогнали сотню раскаленных игл. Видать, полностью от осколков я не уберегся. Кофта на спине взмокла, а внутри похолодело от ужаса.

Сане досталось больше. Он кряхтел, и я с трудом отпихнул его — пора бы и честь знать. Коридор затянуло пылью, а нелюди уже пришли в себя — им много времени и не надо.

Сбоку завопил Латышев. Во время взрыва он умудрился прикрыться ящиком, но ущерба не избежал — багровое пятно под ключицей сильно кровоточило. Сильвестр пополз в мою сторону, но кракл запрыгнул сверху, и вонзил когти как раз под окровавленную кость. Громыхнул выстрел, и монстр свалился. Разрывная пуля. Нехило. Используя передышку, Сильвестр перезарядил дробовик одной рукой, как Шварц в старом добром кино.

Передо мной тоже возник нелюдь. Коралловые глаза гипнотизировали, черные буквы на морщинистой груди плясали, как пьяные. Разрядил обойму в татуировку, так как не удалось в голову — но трескун лишь пошатнулся. Отдача вызвала острую боль в спине, и пистолет выпал с пальцев. Монстр урчал, возбужденно вдыхая мой аромат…

— Эй, урод! — я понял, кому принадлежит голос, лишь когда увидел заостренный штык лопаты, проехавшийся по ребрам кракла. Это был Иваныч, оставленный с женщинами.

Поблагодарить старика не удалось. Упырь черкнул когтем по шее Семена Иваныча, постскриптум, отделив голову от тела. Внезапно обретенное хладнокровие включило мозг, и я бросился улепетывать со всех ног. К черту, к черту… Береженого Бог бережет. Не хочу умирать! Кракл с татуировкой сложились в нечто знакомое… ХТК? Меня озарило, и я понял — это тот самый «Охотник». Значит, это я привел тварей в убежище?

Снова грохотали выстрелы, а вопли смешались с взрывами гранатами. Хаос поглотил здание.

****

Я выскочил в фойе с тем же криком, который курсировал в недрах души.

— Таня, бежим!

Остальных баб я не звал, с целью использовать их в качестве приманки. Но, меня услышали все — хотя и не все поняли. Галина Ивановна фыркнула, Таня с Мариной вытаращились, а Лариса, потупив взгляд, в очередной раз заголосила о пришествии Дракона. Слава Богу, они остолбенели на ступеньках у третьего этажа, и никто не торопился прислушаться к моему предложению.

На втором этаже я остановился — по телу разлилась слабость из-за кровопотери, к тому же я опять засомневался в правильности побега на крышу. Возможно, лучше было бы выйти на улицу, а не лезть в эту ловушку? К сожалению, было поздно менять направление. Я слышал сзади пальбу и стрекот, и понимал, что обратного хода нет. Придется на крышу.

Сзади донеслось пыхтение — на лестничном марше показался Калугин. Штуцер висел на плече, длинные пепельные пряди прилипли к грязному лицу, глаза блестели как у сумасшедшего. Он придерживал Латыша, который отстреливался в сторону вражеского прорыва.

— Гриша, помоги! — я оглянулся, и рванул вверх. — Менаев!

— Что посеешь, то и пожнешь! — крикнул я, подталкивая сестру к выходу на крышу.

И тут Таня наступила на мою ногу. Она застыла, как истукан, и требовала, чуть не плача — «наступи, а то поссоримся». Блин, но не сейчас же! Времени не было, и все же я легонько придавил ее стопу. Откуда я мог знать, что это суеверие правдивое?

Топтание на месте привело к тому, что я не успел захлопнуть дверь, и следом протиснулась Марина. От злости я даже пихнул ее локтем, но, наверняка, она в темноте ничего не поняла. Все остальные тоже вывалились на крышу, а Галина Ивановна еще и помогла мужу затащить Латышева. Хорошо хоть, они успели закрыть дверь — прямо перед мордами тварей.

На крыше я ухватил Таню и на всех парах помчался к западному краю — туда, где мы вечером закрепили канат для «аварийного» побега. Шуршала пленка гидроизоляции, а от ног отскакивали куски пенопласта. 10 метров вниз, минимум. В лунном свете видны ивы, за которыми темнеет речная гладь — там причал с лодками. Там можно дождаться рассвета.

Мы все — и Калугин с женой, и Марина, и подбитый Латышев — неслись к канату, словно он был нашим якорем спасения. Только умалишенная Лара волочилась, бормоча шизофренический бред об алых цветах под высокой горой.

Видимо, кто-то впопыхах плохо закрыл дверь, так как она загремела, распахиваясь, уже через минуту, и трескуны выскочили к нам, хотя мы были только на полпути к цели. Странно, но краклы двигались медленно, не отходя далеко друг от друга. В горящих глазах ощущалось предвкушение, но они чего-то выжидали.

Марина с обезумевшими глазами неслась, почти перегнав нас, но когда она поравнялась со мной, я подсек ее — и она покатилась кубарем, визжа от ужаса. Я повернулся к Тане.

— Спускайся! — и сбросил канат вниз.