Он едва различимым шепотом попросил меня наклониться и сказал всего одно слово:

— Прости.

А дальше я даже не успела осознать, за что извинялся мой друг. Секунда — и он на ногах. Вторая — и в один невероятно сильный для измученного тела прыжок Ричард достигает окна, толкает собой королеву.

И они полетели вниз.

В эти секунды исчезли звуки, стерлись краски. Сердце забилось в груди, намереваясь выпорхнуть из тугой клетки ребер, предметы потонули в сплошном тумане. Я ощутила, как магические веревки растворяются, и поднялась на ватных ногах с холодного пола. Я, окаменев, не могла двинуться с места — так и рассматривала потемневшее к вечеру небо. То оседало тучами на верхушках гор, укутывало крыши домов, стелило тьму по полям.

А снизу донесся крик.

Я высунулась наружу. Всё так же далеко внизу выстроились линией подстриженные кусты. Людей на дорожке парка было немного, но остальные сбегались сквозь незапертые ворота. Стража куда-то исчезла.

Два тела распластались по камням как куклы, раскинув в стороны руки и ноги.

На негнущихся ногах прошла к двери — не заперто.

«На один шаг меня еще хватило бы», — пронеслось в голове. Нет, не могла эта фраза оказаться пророческой. Не мог этот шаг разделять от окна и до… смерти.

Не вспомнить, как я бежала по парадной лестнице, спотыкаясь о ковер, как выскочила из дверей, растолкала гомонящих людей и подбежала к телу моего друга. Друга. Настоящего, преданного, родного. Друга, что не страшился смерти. Человека, который не знал обо мне ровным счетом ничего, но жалел и оберегал с первых минут нашей встречи.

Перед глазами встала картинка из прошлого. Пыльные серые штаны, обозленный взгляд, сжатые губы. И суровый палач, заносящий плеть. Тогда Ричард лежал на деревянном помосте, но сохранял гордость. Сейчас изломанные очертания тела и повернутая набок голова выглядели не страшно, а скорее… пристыжено, неправильно, глупо.

В длинной светлой челке запеклась кровь, она капала с разбитой головы на выложенную мозаичными камнями дорожку. Теперь я знаю, как пахнет смерть: солью и железом.

Странно, никто не спешил подбежать к королеве. Я глянула в её сторону…

Она была жива. Тихий клокочущий от крови голос выплюнул:

— Меня невозможно убить, пока в теле течет магия. Она возродит меня.

Кровь бежала струйками изо рта и носа. Королева растратила всё своё могущество, взгляд заплыл, покрылся пленкой, но она цеплялась за жизни. Пыталась приподняться на сломанных руках и шипела:

— Подданные, помогите… Я… ваша королева… Видение… правдой… Смерть от рук оборотня… Нужно было… Истребить их сразу… Всех…

У вывернутых ног королевы лежал причудливый кинжал, рукоятка которого была инкрустирована рубинами, с желобком для крови. Я совершенно не отдавала себе отчета, когда сжала оружие и всадила его по рукоятку в грудь королевы.

Женщина широко распахнула синие глаза, охнула и затихла. Алый цвет проступил на шелке платья.

В висках пульсировало: я убила человека. Я так просто убила… человека. Меня поймают и казнят.

Но нет… Меня никто не увел на плаху, и я стояла, будто ничего не произошло. Было лишь одно реальное в этом мире. Безжизненное мужское тело.

Медленными шагами я пересекла расстояние, разделяющее нас, присела на корточки около его лица и положила дрожащую руку на острые, выступающие лопатки. Не нужно быть светилом медицины, чтобы с невероятной точностью увериться в его окончательной смерти.

Слез не осталось. Только пустота и давящее осознание того, что Ричард в сотый раз спас меня от гибели. Но в этот раз цена оказалась слишком велика.

Я заглядывала в чьи-то глаза, и их обладатели хмурились и отворачивались. Никто не подходил ко мне, не скручивал меня. Сбоку послышалось тихое:

— Отпусти его. — Этот некогда сильный, но уже потухший голос принадлежал той самой старушке, с помощью которой я смогла войти в Столицу.

Я бессильно моргала. Старушка попыталась взять меня под локоть, но я вырвалась и вновь упала перед Ричардом. Кадры воспоминаний мешались в голове, сливались в теплые улыбки, а потом вдруг появилось кое-что другое, никак не относящееся к нему и мне.

Булавка колола шею под воротником. Я выхватила её и, примерившись к указательному пальцу, без жалости и раздумий ткнула. Капля крови выступила на коже. Затем ещё и ещё. Рука онемела, сотни раскаленных игл пронзили тело. Несколько секунд казались вечностью, а потом божества смилостивились и подарили мне забытье.

Солнечные лучи ослепляли. Я натянула одеяло до лба и попыталась вернуться ко сну. Одеяло пахло травами.

Осознание пришло много позже, вырвало из меня клещами воспоминания. Итак, я мертва? Но палец болел — значит, жива. Просьба не сработала? Жертва оказалась недостаточной? И Ричард мертв?..