— Но…

— Беги!

Нет, бросить Ричарда я бы не смогла. Если королеве нужна я, пусть она оставит его в покое.

Он с ревом вцепился в меня и отпихнул к кустам.

— Беги! — повторил с яростью.

Его перебил злой голос:

— Так вот какое у тебя лицо, волчонок. Девочка, можешь не убегать. Ты мне ни к чему.

— Ты её не получишь, — тон Ричарда окрасился льдом.

— У, какой храбрый, щенок. Собрался защищать малышку до конца? Не переживай, мне она больше не нужна. Эй, детка, я чувствую твой сладкий аромат! Но ты можешь жить. Пока. А твоего друга я заберу, он пригодится мне в качестве верного дружка.

Их схватка была короткой. В человеческом обличье Ричард был просто уставшим и худым парнем, он не отразил удар. Грубый смех прозвучал что удар плетью. Охотник схватил Ричарда за шкирку.

— Лапочка, если ты хочешь, чтобы у него появилась возможность немного подышать своим песьим носом, то советую тебе немедля выйти на запад к дороге, и добровольно… — неприятный смешок, — проследовать в Столицу, прямиком в замок ее высочества королевы Орелии. У тебя три дня, крошка.

— Нет! Нет! Я готова на всё! — закричала я, захлебываясь воздухом, но послышался чуть слышимый хлопок, и на месте, где недавно стояли охотник и Ричард, было пусто.

А дальше я сжимала баночку, в которой плескались капли янтарного зелья.

Всё смешалось и размылось.

Получается, это конец? Они забрали моего единственного друга. Мне нужно идти. На запад. И по дороге дойти до Столицы. Я должна. Главное — не стоять. Три дня. Успею ли? Успею, иначе нет никакого смысла оставаться живой. Пусть меня убьют, но хотя бы освободят его.

В голове трепыхалась совсем простая мысль: его не освободят. Это шантаж, но я обязана согласиться с их условиями, дать Ричарду крохотный шанс. Ради меня он готов был умереть, а я не просто готова ради него — я умру.

Время бесценно, и его совсем не осталось.

Ветер запутывал во всклоченных волосах опавшую листву. Я держалась дороги, но не шла по ней — мало ли что. День давно сменился ночью, небо украсилось звездным ожерельем. Меня не интересовала еда, питье, даже дышала я скорее по привычке.

За дорогой раскинулись поля, которые подпирали высоченные горы. Их черные шпили протыкали облака.

Почему-то впервые я не боялась смерти, более того — шла к ней с упорством человека, потерявшего абсолютно всё. Впрочем, так и было. Мой мир, страна, город оказались запечатаны для меня магией, мои родные люди остались за границей Вселенных, а единственный друг, товарищ находился в смертельной опасности.

Непонятно, почему охотник забрал его, а не меня? И почему решил, будто я не сбегу подальше? Какое мне, по сути, дело до какого-то там оборотня?

Я словно заклятье повторяла в полголоса: «Я дойду».

Изнеможение стальным обручем сдавило виски. Веки горели и чесались. Дорога и не думала кончаться. Я бессильно уселась прямо на траву, обхватив руками голову.

Почему в романах герои выписаны столь изящно, лишенными единого, самого незначительного, изъяна? Почему они не устают и не умирают от голода? В них хочется верить. Они смело шагают по начертанному маршруту, не страшась сбитых ног и саднящих от палящего солнца ран, умеют обращаться с оружием, владеют магией и необъяснимой силой.

А может ли быть счастлив простой человек, закинутый неясной шутницей, творящей судьбы, в безвыходное положение? У обыкновенного человека нет никаких особенностей, он имеет тело, способное чувствовать боль, душу, умеющую страдать, боится одиночества, и он точно знает, что на последней странице его жизни не найдется места для счастливого конца. Вся его история закончится банальной точкой.

Я свернулась клубком. Сумка лежала на расстоянии вытянутой руки, но я не смогла достать до нее. Так и уснула, да только сон был беспокоен и недолог.

С рассветом вскочила на ноги и, пошатываясь от слабости, отправилась дальше.

Оказалось, Столица совсем рядом. Необязательно идти целых три дня, случайно попавшийся крестьянин обнадежил:

— К вечеру дойдешь.

А куда я денусь?

К полудню силы покинули истощенное тело. Носом потекла кровь, в ушах зазвенело противным жужжанием, чем-то напоминающим комариное. Всё, конец.

Нет! Нет и нет! Я наглоталась обезболивающих, выпила воды и пошла.

Когда становилось совсем невыносимо, ложилась на мокрую от росы траву, дремала, а потом вскакивала рывком, боясь проспать и опоздать. И шла. Шла.

У меня не осталось даже желания жалеть себя.

Поэтому когда впереди показались очертания каменных стен и высоких башен, я решила, что сошла с ума. Не может быть.

А Столица сияла на солнце белым мрамором. Дорога, выложенная аккуратной мозаикой, напоминала сказочную, по бокам от нее цвели алыми бутонами кустарники. Здесь пахло счастьем и корицей.

К воротам я уже не шла, а ползла. Наконец-то появился страх, дикий, до слез и трясущихся пальцев. Я умру. Ещё не поздно сбежать…