Нет, поздно!

У ворот путь преградил стражник с длинным прямоугольным подбородком и совершенно глупыми маслянистыми глазами. Он, взглянув на меня с презрением, рявкнул:

— Куда?!

— Вы не поверите, но в Королевский дворец, — без ехидства, абсолютно серьезно.

— А что, из своего дворца выгнали? — заржал он и напомнил лошадь. — Королева запретила пускать оборванок в город, проси милостыню в другом месте!

— Мне надо во дворец, — отчеканила я.

Вокруг нас уже скапливались зеваки. Откуда их столько на входе в город?! Повсюду слышались комментарии на тему того, зачем мне в замок. Я не рассматривала этих людей.

— И на кой?

— Меня пригласила туда… сама королева.

Зеваки зашлись ровным и практически одинаковым смехом. Таким неестественным и однообразным, словно меня окружали не люди, а однотипные фигуры.

Я глубоко вздохнула:

— Туда силой привели моего друга. И поэтому я иду… к нему. Чем это не приглашение самой королевы?

Гул нарастал, сценка у ворот начинала походить на дьявольскую пытку. Стражник выставил вперед копье. Вместо удара острием он огрел меня по плечу древком. Я упала, опершись изодранными в кровь ладонями.

— Пожалуйста, пустите. — Голос сорвался.

Стражник хохотнул и собирался было ударить повторно, но тут послышалось суровое:

— Пропустите её. Считайте, что она ко мне.

Расталкивая толпу, к нам пробралась сухонькая старуха в темно-коричневом платье. Она осмотрела меня пронзительным взглядом ярко-голубых глаз и схватила за рукав. Пришлось подняться.

— Идем, девочка!

Её голос поражал. Высокий, поставленный, без хрипотцы и надлома.

Я покорно плелась за ней по извилистым большим и маленьким тропкам, бегло рассматривая великолепные, будто ненастоящие, расписные домики. Всё в Столице было таким — кукольным, красивым, изящным, но вполне вероятно, гнилым. Вдалеке виднелся дворец, его было невозможно не узнать. Таким высоким и изящным может быть только дворец.

Старуха, седые волосы которой были заплетены в тугую косу, нависла надо мной и без особых прелюдий спросила:

— Твой друг — тот светловолосый парень, которого притащили силой день назад?

— Да.

— Ты понимаешь, что во дворце тебя не ждет ничего хорошего?

— Да.

— Бедная девочка. — Голос потеплел на градус. — Иди. Давай сюда свои вещи, тебе они уже не пригодятся.

Что ж, не жалко, даже если она решила помародерствовать на самоубийце.

Старушка погладила меня по спутанным волосам и сказала:

— Иди, неразумная. Никто из жителей города не посмеет остановить тебя.

И она подтолкнула меня в спину. Я уже ничего не соображала и даже не смогла решить: благодарить мне эту старуху или ненавидеть?

Осталось совсем чуть-чуть. Полчаса ходьбы, не больше. Повезло, что дворец находился не на другом конце города.

Удивительно, но во дворец меня пустили безоговорочно. Стража расступилась, ворота открылись. Я вошла, гордо задрав нос. А что мне еще оставалось на пороге смерти?

В глазах пестрело от золота и хрусталя. Белоснежную лестницу укрывала ковровая дорожка, прямо как в музеях. С картин на меня смотрели короли, полководцы, чьи-то мужья и жены. Не хватало только подписи снизу, чтобы дополнить антураж музейного зала.

Интересно, куда мне? Сомневаюсь, что меня ожидают в тронном зале. Но не успела я определиться, куда идти, как словно из неоткуда появился невысокий охотник, такой знакомый мне. Он подошел с ухмылкой, не говоря ни слова, с силой сжал мое правое плечо, от чего из глаз брызнули слезы, и повел куда-то в сторону от главной лестницы, в один из коридоров.

Он не сменил своей темной одежды и всё так же зло, как и раньше, кривил тонкие губы.

— Как добралась? — с деланным сочувствием спросил он.

Я смолчала. Он остановился, а потом отвесил мне щедрую пощечину, от которой я повалилась на пол.

— Когда тебя спрашивают, отвечай.

Я слизывала с губ капли крови, смешавшиеся со злыми слезами.

Три пролета вверх по винтовой лестнице, совсем не освещенной. От камня веяло холодом и сыростью. Длинный коридор, и мы остановились у двери, одной из многих на этаже. Клеверий распахнул дверь настежь, втолкнул меня внутрь и, заперев дверь на два оборота, ушел.

Какая разница, где умирать? В этой полупустой комнатенке, где нет даже зеркал, лишь узкая кровать и пустой туалетный столик. Выглянула в единственное окно: этажей пять высоты, а внизу — парк. Не лучший способ спасаться…

Зато я дошла. Можно считать это персональным достижением. Хоть будет, что вспомнить перед смертью. Зачем же я здесь? Что от меня хотят?

Но самое главное: как там Ричард? Надеюсь, он жив.

На остальные вопросы я даже не хочу знать ответа.