В этой комнатушке было больше жизни, чем во всем замке королевы. Добротные шкаф и стол, резной стул, прикроватный столик, заваленный склянками. Всё деревянное и простое, но настоящее.

Так и не сумев подняться, я обессиленно упала обратно на льняные простыни. Глянула на палец — перебинтован. Где я и что происходит?

— Эй! — крикнула, прочистив горло. — Кто-нибудь!

— Иду-иду! — донеслось заполошное.

Старушка на ходу вытирала ладони о юбку. Увидев меня, она заулыбалась так по-доброму, что я даже смутилась.

— Наконец-то ты проснулась! — всплеснула руками. — Я уж и не чаяла, одним богам молилась. Вроде ни ран, ни царапин — один укол, а в бреду ты металась восемь суток кряду.

И всё-таки нам суждено познакомиться.

— Анна, — чуть кивнула.

— Маделин.

В её лучистых, совсем не старческих глазах плясали огоньки.

— Меня казнят? — не стала медлить я.

Кровавое пятно на великолепном платье и мертвые глаза королевы. Что ж, я уже была мертва — второй раз гибнуть не страшно.

— У нашей королевы нашлось куда больше врагов, нежели приспешников. — Маделин покачала головой. — Враждебно настроенные группы быстро вырвали трон из рук ничего не понимающей стражи и тройки советников. Правление по праву перешло наследнику королевского рода, он, насколько ходят слухи, уже выдвинулся в путь к Столице. Анна, тебя готовы носить на руках, сюда целые паломничества ходят, — она неодобрительно цокнула, — дабы чтобы высказать слова благодарности. Жить спокойно не дают.

Маделин смочила кусок тряпицы в желтоватом вязком настое, который стоял в миске тут же, на другом конце стола. Схватила меня за руку и принялась развязывать палец. Из незаживающей раны тонкой струйкой потекла кровь. Маделин прикоснулась тряпицей к следу укола, и тот обожгло спасительным холодом.

— Эта женщина держала в страхе всю страну. Мы разорвали связи с иными государствами из-за её вечного страха быть пойманной. Закрыли границы, ограничили поставки. Люди издыхали от голода, а она была счастлива. Но боги услышали наши мольбы!

— И кто теперь будет править? — В горле застрял предательский колючий комок, и я с трудом проглотила его, пытаясь смотреть в глаза женщины со спокойствием.

— Очень далекий, но единственный родственник королевской семьи. Честно скажу, крови от наших королей в нем практически нет, но больше у нас никого не имеется. Думаю, когда он доберется, непременно подпишет указ о твоей награде.

Да сдалась она мне. У меня украли прошлое и лишили будущего, вся моя жизнь оказалась фальшивкой.

Мы помолчали. Маделин дышала тяжело, по-старушечьи, но её глаза были ясны. Молодая женщина в теле старухи. Наконец, она, помяв край одеяла, спросила:

— Откуда ты взяла ту иглу?

— Мне её отдали… — я кратко, не вдаваясь в подробности, рассказала Маделин про Прейю.

— Такие подарки не дарятся простыми людьми. Это вещь, от которой исходила темная магия. Даже я, необученная бабка, почувствовала гнилую вонь. Ты могла умереть…

— Пускай.

— Но ты выстояла. И тот, за кого ты боролась, тоже ожил.

— Ричард жив?! — хрипло воскликнула я.

— Да… И за его жизнь я поблагодарю тебя лично. Я его бабушка, — улыбка озарила морщинистое лицо. — Вряд ли он вспоминал обо мне.

Пришлось уверить, что не только вспоминал, но и поделился всем со мной. И что бабушку свою, несмотря ни на что, он любил.

В животе растекалась горячая жидкость. Она разливалась по венам, текла к кончикам пальцев. Во мне вновь зарождалась жизнь. Сердце выстукивало в одном ритме: «Он жив!»

— И вот, миновало десять лет разлуки, и я увидела своего мальчика связанным. Тот охотник провел его через площадь как какую-то дворнягу на привязи… — Она сморщилась. — Я никак не могла ему помочь. Смотрела ему вслед и плакала. — Маделин протерла сухие глаза рукавом вязаной кофты. — А потом появилась ты. Не менее изнуренная, грязная, ослабшая. Анна, я запомнила твой взгляд. Я прочитала в твоих глазах всё.

В этом слове был особенным смысл. Всё? Весь страх или что-то другое, гораздо глубже запрятанное?

Маделин все-таки заплакала. Одинокая слеза прочертила путь до подбородка.

— Я тебя отпустила. Должна была запереть дома и не выпускать, потому что знала — ты погибнешь. И он уже обречен. А я отпустила… Ну а дальше ты сама знаешь… Благо, мой дом стоит у самого дворца. Когда ты уколола палец, сердце Ричарда забилось — я прислонилась к его груди и слышала всё лично. Вас срочно доставили ко мне. Сейчас мой мальчик очень слаб, но он выкарабкается. Благодаря тебе. Спасибо тебе, милая Анна… — и она разрыдалась, опрокинув лицо в ладони.