Лестрейд заметно помрачнел.
– У вас есть еще аргументы?
– спросил он.
– О, да! Вспомните заключение медицинской экспертизы: сэр Чарльз скончался от прямого удара ножом в сердце. На его теле была глубокая, тяжелая рана, нанесенная одним резким движением и проломившая ребро. Чтобы убить здорового мужчину таким образом, нужна немалая сила, которой явно не найдется в теле мисс Лайджест.
– Как бы там ни было, мисс Лайджест была найдена с ножом в руке возле мертвого тела. И одно это перекрывает все ваши доводы, мистер Холмс, - Лестрейд немного покраснел, но сдаваться не собирался, - помоему, вы в очередной раз ищете сложное решение там, где явно напрашивается простое!
– То, что лежит на виду и, как вы говорите, "напрашивается", не всегда является истиной!
– возразил я.
– Неужели вы не допускаете, Лестрейд, что всему этому может быть другое объяснение?
– Такое, какое дает мисс Лайджест?
– усмехнулся он.
– Кто-то ударяет ее и вкладывает нож в руку?
– Да, хотя бы такое - в нем ничто не грешит против логики. Этот нож, о котором вы все время напоминаете, не уличает мисс Лайджест, а оправдывает ее: женщина, убившая кого-то и падающая в обморок по любой причине, непременно выронила бы нож, а не сжимала его в руке. И она действительно выронила его, как нечто противоестественное, когда очнулась. То же касается ее окровавленного платья: оно было сильно испачканным, как и ее руки и даже лицо, и это ясно говорит о том, что упала мисс Лайджест уже после того, как кровь покойного стекла на ступени и даже частично запеклась. Вспомните: сэр Чарльз лежал на спине, а рана у него была в груди, и поэтому потребовалось j`jne-то время, чтобы кровь скопилась на ступенях, вероятно, минут десять или около того. Вряд ли мисс Лайджест стала ждать прошествия десяти минут, прежде чем упасть в обморок!..

Лестрейд нахмурился и некоторое время молчал.
– Я предлагаю вам, Лестрейд, освободить мисс Лайджест от обвинений и заняться поисками настоящего убийцы, - сказал я ему, - а я по мере моих сил помогу вам в этом.

Он покачал головой: - Я не могу этого сделать! То, что вы говорите, мистер Холмс, звучит красиво и, признаться, убедительно, но мне нужны только факты, а не догадки.
– Это больше, чем догадки - это разумные доводы!
– И тем не менее! Мы здесь в полиции много работали и имеем стройную версию, которая не может быть признана неправильной из-за нескольких ваших зацепок. Если хотите повлиять на ход следствия, мистер Холмс, предложите мне альтернативу - другое объяснение всех известных фактов с доказательствами, уликами, показаниями свидетелей и именами. Если в этом новом объяснении появится новый убийца, мы его арестуем, а мисс Лайджест освободим с извинениями...

Когда вечером мы с Уотсоном прогуливались по парку, я рассказал ему о своей беседе с Лестрейдом.
– Выходит, в полиции не верят, что леди Элен не убийца?
– спросил меня Уотсон, раскуривая сигару.
– Не знаю, - ответил я, - скорее всего Лестрейду просто удобно так думать: доказательства броские, дело "кровавое", огласка широкая... Да и за обвиняемым далеко ходить не надо - уникальный по своей сенсационности экземпляр лежит в обмороке с ножом в руке. Сами понимаете, такое бывает нечасто, а если бывает, то делает инспектору хорошую славу.
– А вы сами, Холмс, можете поклясться, что она невиновна?
– Да, в том, что она никого не убивала, я абсолютно уверен.
– И что вы собираетесь делать?
– Придется доказать, что сэра Чарльза убил другой человек... Видите ли, Уотсон, я надеялся, что мне удастся с помощью элементарной логики освободить мисс Лайджест от обвинений и заставить Лестрейда возобновить следствие. Теперь придется искать новые доказательства, а моя клиентка все это время будет под арестом.
– И в чем разница?
– Ну, Уотсон, вам как литератору следовало бы понимать такие вещи, улыбнулся я.
– Для меня нет особой разницы, но для мисс Лайджест это дело чести. Она находится в неприятной, унизительной ситуации, и каждый новый день эту ситуацию усугубляет.

Уотсон кивнул и некоторое время задумчиво курил.
– А знаете, Холмс, - вдруг сказал он, - если бы не ваша уверенность, я бы, наверное, мог поверить, что мисс Лайджест убила сэра Чарльза.
– В самом начале вы, помнится, говорили, что не сомневаетесь в ее честности, - заметил я.
– Да, но... Холмс! Вы видели, как она реагировала на смерть отчима? Если бы она была полностью парализована, на ее лице отразилось бы и то, наверное, больше эмоций. Готов поспорить, она и на похоронах не проронила ни одной слезы! Она словно и не пытается никого убедить в своей невиновности!
– Что верно, то верно, - согласился я, - но было бы гораздо подозрительней, если бы она постоянно стенала и плакала - она ведет себя естественно и не пытается играть перед публикой! Но вообще-то, Уотсон, вы правы: при ее выдержке и уме она вполне могла бы совершить убийство, но при этом, уж конечно, не упала бы в обморок.

Мы свернули на другую аллею и с минуту шли молча.
– Итак, Холмс, - снова обратился ко мне Уотсон, - как вы собираетесь hqj`r| убийцу?
– Я не стану искать убийцу, я буду искать доказательства.
– Вы хотите сказать, вы знаете, кто убийца?
– Разумеется, знаю.

Видя его изумленный и вопрошающий взгляд, я улыбнулся: - Неужели вы сами, Уотсон, не имеете никаких предположений на этот счет?
– Честно говоря, нет, вернее, мои предположения беспорядочны.
– Хорошо. Тогда я расскажу вам, как я себе все это представляю, и вы сами назовете имя убийцы.
– Я в нетерпении!
– Все по порядку. Сэр Чарльз и мистер Джейкоб Лайджест были давними друзьями, но мистер Гриффит Флой осложнил их отношения своими притязаниями на руку и сердце мисс Лайджест. В один из вечеров старики повздорили, и на следующий день сэр Джейкоб получил записку из Голдентрила с приглашением на визит. Скорее всего, сэр Чарльз хотел уладить неприятную ситуацию и для этого предложил Лайджесту встретиться в Голдентриле. Как мы помним, для сэра Чарльза это кончилось весьма плачевно...
– Выходит, убийца - отчим леди Элен?
– Не спешите, милый Уотсон... Итак, мистер Лайджест, видимо, раздумывал, принять ли приглашение. Вспомните, он был болен, и к вечеру его состояние не улучшилось, поэтому он написал ответную записку с извинениями и отдал ее мисс Лайджест. Она собиралась к своей знакомой машинистке, и ей не было трудно по пути зайти в Голдентрил. Обратите внимание, что сэр Джейкоб мог попросить об услуге кого-то из слуг, но не сделал этого. Отсюда вывод: отправляя свою падчерицу на место предполагаемой встречи, он преследовал тактические цели - она в любом случае уладила бы размолвку. Видимо, до этого случая она уже не раз делала это. К моменту появления мисс Лайджест сэр Чарльз был мертв, но убийца не скрылся с места преступления, а продолжал там находиться - ясно, что он знал о предстоящей возможности, так сказать, предоставить следствию обвиняемого. Значит, он знал о предполагаемой встрече двух стариков...
– Гриффит Флой!
– Браво, Уотсон. Он действительно был с отцом все утро и, наверняка, знал о записке. Он и убил своего отца.
– Но почему вы исключили слуг? Кто-то из них тоже мог знать о письме!
– Нет, Уотсон, я навел тщательные справки.
– Но ведь Гриффит Флой влюблен в мисс Лайджест! Как он мог так поступить с ней?
– Вы забываете - он ждал появления отчима своей возлюбленной, и избавиться от него было как раз в его интересах, ведь Лайджест препятствовал их браку... Но тут появляется сама мисс Лайджест! Приходится выбирать между страстными чувствами к ней и собственной свободой. Его выбор для нас очевиден.
– А зачем он убил отца?
– Резонный вопрос. Этого я не могу вам сказать, Уотсон. Скорее всего, они поссорились, а, зная по слухам о темпераменте Гриффита Флоя, можно предполагать, что такой метод разрешения ссоры вышел у него случайно и внезапно. Разумеется, он не собирался никого убивать - об этом говорит случайное орудие убийства - но он рассудил, что, если уж так получилось, глупо отправляться на виселицу при имеющейся возможности отправить туда отчима мисс Лайджест.
– В результате сама мисс Лайджест стала заложницей ситуации!
– Это вам, доктор, к вопросу о силе инстинкта самосохранения. Но мы отвлеклись... Гриффит Флой составил новую картину преступления, немного перестаравшись при этом в деталях: нож в руке упавшей женщины был слишком искусственной уликой. Я думаю, что и свечу на qrnke, о которой говорила мисс Лайджест, он зажег сам уже после смерти отца, чтобы можно было подумать, будто имела место беседа. Недаром, мисс Лайджест обратила внимание на свечу: она смотрелась нелепо в начале десятого, зато, когда через час туда явилась полиция, свеча была уместным источником освещения. Кстати, если бы там оказался кто-то посообразительней Лестрейда, он мог бы догадаться об этом по тому, насколько свеча оплавилась... Гриффит Флой понял, что мисс Лайджест пришла с посланием и, возможно, письменным, без труда нашел его и унес с собой - так объяснения мисс Лайджест становились голословными. Он покинул парк через боковую калитку и где-то провел целый час или полтора, после чего предстал перед полицией и самой мисс Лайджест у ворот собственного дома.
– Послушайте, Холмс, - воскликнул Уотсон, - ведь это все равно можно доказать!
– Боюсь, не так все просто: во-первых, мистер Флой, наверняка, обеспечил себе алиби на время убийства, а во-вторых...
– я посмотрел на Грегори-Пейдж с зажженными огнями в столовой, - во-вторых, в этом доме есть еще что-то, что заставляет почтенных людей умирать раньше времени.

Уотсон вновь потребовал объяснений, но мои предположения были еще слишком беспорядочны, чтобы делиться ими с кем бы то ни было.

6

Было около десяти часов утра, когда я справился у Келистона о мисс Лайджест. Он сообщил, что она в своей библиотеке, и я действительно нашел ее там.

Как я заметил, мисс Лайджест очень упорядоченно и ревностно изучала древние рукописи - довольно серьезное занятие для молодой женщины - и арест, очевидно, не только не помешал, но и подстегнул ее рвение. Мне показалось, сейчас она была в приподнятом настроении, и простое платье песочного цвета вместо траурного облачения подтверждало это.
– Доброе утро, мисс Лайджест, - сказал я, входя в комнату, извините, что отвлекаю вас от работы.

Она нетерпеливо кивнула и жестом предложила мне кресло.
– Одну минуту, мистер Холмс, одну минуту!.. Не хотелось бы потерять такой изумительный пример, иначе мне снова станут доказывать, что это пятнадцатый век...
– еще несколько секунд она кропотливо закрепляла линейку на строке, затем повернулась ко мне и приветливо улыбнулась.
– Очень сожалею, что помешал вам, - сказал я, - но я не думал, что вы уже погружены в работу, когда в доме только завтракают.
– Я начала, когда все еще спали.
– Что ж, ваши усидчивость и глубина интересов достойны уважения, мисс Лайджест.
– А я слышала, вы и сами неплохой эксперт в этой области, мистер Холмс. Если захотите, все картотеки и стеллажи в вашем распоряжении. Буду рада, если вас что-то заинтересует.
– Так вы составили все сами? Я, было, подумал, что коллекция куплена... О, это же эксетерские и брикстольские трехвековой давности!.. Думаю, я воспользуюсь вашим предложением и покопаюсь в старине денек-другой, когда дело будет окончено. Здесь действительно есть потрясающие экземпляры, насколько я могу судить!

В темно-синих глазах мисс Лайджест засверкали довольные искорки: - Вы можете приступить хоть сегодня, если будет несколько свободных минут, - ее лицо неожиданно приняло озабоченное выражение. Скажите откровенно, мистер Холмс, вы находите это безнравственным?
– Что именно?
– То, что на мне не траурное платье и что, расставшись навсегда с weknbejnl, жившим много лет под одной со мной крышей, я назавтра занимаюсь древними рукописями.
– Нет, мисс Лайджест, я не считаю это безнравственным. Все, что вы делаете, вполне объяснимо. И, более того, я думаю, это лучшее, что вы можете сделать для поддержания собственного духа.