Незнакомец быстрым движением стряхнул капли крови с матовой поверхности лезвия, затем отложил клинки, аккуратно взял старика за ноги и оттащил в сторону. Поднял клинки, сделал шаг в сторону от двери и кулаком толкнул рычажок.

Охранники, безусловно, были вооружены, они точно знали, когда нужно снимать оружие с предохранителя, и сделали это загодя. Они поняли, что с их боссом что-то не так, и были готовы ко всему. Почти.

Первый охранник, после очередного удара по инерции ввалившийся в уже открытую дверь, лишился пистолета вместе с державшей его кистью, с криком не то пробежал, не то проскользил по полированному паркету, и завершил свой путь, врезавшись в столик. Второй охранник, ставший свидетелем падения своего коллеги, но так и не осознавший, что случилось, осторожно вступил в кабинет, готовый стрелять во всё, что двигается. Он заметил тела, заметил какое-то движение сбоку, даже выстрелил (не туда, куда следовало, но попытка есть попытка), а потом, как и его партнёр, заорал, прежде чем мешком свалиться на пол, дополняя мозаику тел.

Эндрю Каннингем нервно водил стволом своего TAR’а, выцеливая вероятного противника. Он был немного растерян, не меньше своих людей. И ведь было от чего: только что Горовиц и Хэрмонн ломают дверь, а через какие-то пять секунд они исчезают внутри. И ничего. Крики, вопли и всё…

Каннингем нахмурился. Он отвечал за этих двоих, как и за всех остальных, что находятся в этом доме. После отъезда Лаверна, он назначен начальником охраны, и если с охраняемым объектом что-то случится, то спросят не с Лаверна. И всё же интересно: что происходит в святая святых резиденции Келли? Сразу после покупки участка и возведения особняка, последний был сплошь утыкан камерами. Их установили даже в сортирах и душевых — когда разговор заходит о безопасности, приватность скорбно удаляется на задний план. Но по личному расположению босса, его кабинет система видеонаблюдения обошла. Ну не хотел старик, чтобы подчинённые ржали, наблюдая, как он, набравшись вдрызг, соблазняет очередную красотку из журнала для взрослых. Теперь же скрытность Келли стала проблемой для всех…

Размышления Эндрю были прерваны диким воплем. Из двери кабинета Келли в холл выскочил человек. Каннингем едва не дал очередь в его сторону, а кто-то из четверых парней, рассредоточившихся по территории холла, не обладал подобной выдержкой и пальнул. Пули прошли выше, человек рухнул на четвереньки и быстро пополз в сторону Каннингема. Волосы его были всклокочены, рот приоткрыт, глаза только что не вываливались из орбит. В руках он держал какие-то палки, завернутые в тряпьё, голова его беспрестанно вращалась во все стороны, а одет он был в костюм…

— А-а! Нет, не надо стрелять!

— Команда всем: не стрелять! Малик, ты? — голос Эндрю не мог сдержать облегчения, которое тот испытал.

— Ребята, все мертвы, шеф тоже! Не нужно туда входить — там ужас!

По спине Каннингема побежали мурашки, он ринулся навстречу:

— Ты чего орёшь? И что такое, дьявол тебя задери, ты…

При виде Эндрю человек привстал на руках, как спринтер, готовящийся бежать самую важную в жизни стометровку. В тот же миг, Каннингем понял, что не так в Рахиме Малике: он просто не был Маликом. Вздёргивая автомат, Эндрю раскрыл рот для того, чтобы отменить свою прошлую команду, но слова вернулись в глотку, забитые чем-то острым, с металлическим привкусом. Боль длилась долю секунды, а потом все невысказанные вопросы покинули Каннингема вместе с последним выдохом. Не успел он опуститься на мягчайший ковёр, как все оставшиеся охранники, осознали, что на самом деле, вопреки словам того, кто походил на Малика, ужас покинул кабинет Келли…

02/03/2014, 10.03

Уединённое домовладение к югу от Балликастла

"Эх, Барри, Барри, голова твоя дубовая! Ну вот какого же беса ты не слинял вчера? Ехал бы сейчас куда хотел, забыв о существовании всех Келли вкупе со всеми Каванах…" Резник и вправду был сердит на себя. Случись такая возможность, он бы охотно намылил себе рожу. Может, попробовать? Представив себе такую сцену, Барри невольно усмехнулся. Потом в очередной раз открыл дверь из будки охраны, вышел на порог и прислушался. Ничего. Уже почти пять минут ничего. Барри вытер испарину со лба и снова начал прикидывать свои шансы.

Когда судья Лич только появился на экране монитора, тревожная сигнализация в голове Резника сработала в первый раз. После того, как Малик увёл сэра Хораса, сигнализация успокоилась, и Барри уже подумал, что в этот раз чувство надвигающейся опасности обмануло его, что ещё есть время для осуществления побега в намеченный срок. Так продолжалось минут двадцать, а потом началось то, из-за чего Барри не находил себе места в маленькой будке охраны.

Поднялась непонятная суета. Из особняка выскочил Эндрю Каннингем и свистнул двум ребятам, что околачивались у ворот гаража. Те заскочили в дом, и наступила кратковременная тишина. Обеспокоенный, Резник набрал номер Марка Горовица, дежурившего где-то в доме. Тот ответил не то после седьмого, не то после восьмого гудка. Голос был раздражённым и немного… испуганным, что ли? На заднем плане слышались громкие возгласы и гулкие удары.

— Да? Ну, чего? Барри, говори быстро!

— Ох, Марк, я просто хотел узнать, что там у вас стряслось. Извини, правда, я не хотел отвлекать.

Тон Горовица немного смягчился, однако испуг никуда не делся:

— Ну да, я понял. Вообще ничего не поймём. Старик заперся с этим своим приятелем, которого сам клял последними словами… И что-то у них там происходит — хрен поймешь, короче. Барри, мне, правда, некогда… Мы сейчас дверь ломаем, как бы не опоздать…

— Марк, секунду ещё! А где сейчас Малик? Он ушёл и…

— Тоже внутри. Всё, отбой…

Короткие гудки. Пугающие больше, чем испуг в голосе Горовица. Резник поймал себя на том, что обкусывает заусенцы на пальцах: привычка, от которой он избавился несколько лет назад, вычитав где-то, что привычка эта может привести чуть ли не к сепсису. Он встал и нервно заходил по будке. Потом достал из кобуры пистолет, не глядя, выщелкнул магазин, вернул его на место и засунул пистолет в ящик стола. Тут-то из глубины особняка и прозвучали первые выстрелы. Сначала одиночный, глухой, почти не слышный за биением крови в ушах. Потом, чуть больше минуты спустя (Барри специально засёк время по своему "Ролексу"), автоматная очередь. А ещё через пятьдесят секунд целая россыпь выстрелов. Через минуту или меньше (Барри забыл про часы, напряжённо вглядываясь в силуэт дома) вернулась тишина.