Ребров сел в машину, его догнала Лена Шестопалова, плюхнулась рядом, высоко задрав колени. Ребров отъехал на самой малой - дорога шла под уклон - жиманул на тормоз, машина встала, как вкопанная. Еще раз двинул на самой малой и еще раз вжал педаль тормоза - машина замерла, Лена ткнулась в лобовое стекло - тормоза держали мертво.

– Ты что?
– Взвизгнула женщина.

– Ничего. Проверяю тормоза.
– Ребров отъехал от виллы Мадзони всего несколько сот метров, остановил машину, полез под капот, потрогал жгуты и патрубки - вроде все в порядке. Полез под машину.

– Ты что, рехнулся?
– Лена выскочила из машины.

– Темно... ни черта не видно!
– Ребров отряхнул ладони.

– Что ты ищешь?
– Не утерпела Шестопалова.

– Сам не знаю...
– Ребров вынул из кармана белоснежный платок, протянул женщине. В слабом свете тускло мерцали серебряные искры.

– Что это?
– изумилась Лена.

– Металлические опилки.
– Ребров спрятал платок.

– Ехать дальше опасно. Не знаю что пилили... рулевые тяги?.. или крепления переднего колеса?.. Пошли!
– Ребров захлопнул дверцу машины, запер и потянул женщину за собой на дорогу. Мимо проносились автомобили, выхватывая фарами густую зелень кустов и двоих - мужчину и женщину взявшихся за руки. Сверху от виллы донесся мощный гул, он нарастал, накатывал как волна, пока не обратился в рев, затем в визг - на бешеной скорости пронеслись два мотоциклиста. Реброва, его машину и женщину, скорее всего не заметили...

Через пару минут двоих подобрали, еще через час они входили в квартиру Шестопаловой. Ребров позвонил в аварийную службу, сообщил километр, где оставил машину, ее номер и... свой служебный адрес.

Легли спать. Утро известило о себе ярким солнцем и резким телефонным звонком. Лена спросонья подняла трубку:

– Аварийная служба?
– И протянула трубку Реброву.

– Слушаю.
– Ребров попытался присесть, опираясь о подушку.

Трубка сообщила:

– Счастье, что вы не поехали... машина б не прошла и пяти километров... глубокие пропилы у рулевых тяг... и колесных креплений...

Ребров положил трубку, соскочил с кровати, прошлепал на кухню, сварил кофе...

Подошла Лена, заспанная, в халате и все же... красивая, яркоглазая, порочная и готовая предаться пороку без остатка. Погладила Реброва, поворошила волосы:

– Зря упираешься... лбом стену не пробьешь...

– Ну, почему?
– Ребров отпил кофе.

– Почему? Да потому, что ты - дите. А кругом взрослые... Знаешь, например, что я - человек Цулко?

– Ты?!
– Изумление Реброва поразило Шестопалову.

– Я!.. Я!.. И вчера в полночь, когда ты отключился, Пашка звонил... я сказала ему про тормоза... про железные опилки... про тяги и колеса...

– А он?
– Прервал Ребров.

– Он?.. Сказал, что ты - осел.
– Лена оседлала скамейку, высоко подогнув полы халата.
– Слушай, Ребров, помнишь про вечный двигатель? Его создать нельзя, но зато можно создать вечную систему. Наша система - с доносительством, круговой порукой, враньем - вечна. Она будет видоизменятся, чтобы ввести в заблуждение дурачков вроде тебя, но... посмотришь, править бал будут те же персонажи... их дети, близкие, доверенные...

Ребров оделся, подошел к двери:

– Значит, все докладываешь?

Лена стояла рядом:

– Нет... только то, что посчитаю нужным. Цулко интересовался, как ты в койке? Я ответила, что в моей - представляешь в моей!
– практике такой впервые. Пашка чуть не онемел... от зависти.

– Вранье, - с улыбкой опроверг Ребров, - твердый четверочник, не более...

– Даже троешник!
– оборвала Шестопалова.
– Но... свой троешник... даже не представляешь, как это важно.

Ребров привлек женщину, поцеловал:

– Я больше не прихожу?

– Почему?
– Не поняла Лена.

– Чтобы не подставлять тебя...

– Да срать я на них хотела... это ты вне системы... а я?.. я и есть сама система, мне-то чего боятся?
– Приподнялась на цыпочки, поцеловала Реброва.

Машину вернули через четыре дня. А еще через день Ребров возвращался с площади Независимости из "Креди Сюисс". Домой не хотелось, Ребров отправился за пределы городской черты: в боковом зеркальце пулей промелькнул мотоцикл, через минуту-другую еще один... Ребров не волновался - машина исправна. Перед поворотом в гору дорога сужалась, "узость" дорожного полотна позволяла с трудом разъехаться двум автомобилям.

Встречный грузовик крался с потушенными фарами, не форсируя двигатель, катил едва слышно... Ребров слишком поздно заметил встречную громадину... Все произошло в считанные доли секунды: тупое рыло грузовика подмяло легковушку Реброва, протащило полтора десятка метров и отшвырнуло в сторону. И сразу же грузовик свернул на темную дорогу, уходящую вниз. Легковушка пошла юзом и перевернулась. Вскоре раздались полицейские сирены... Из покореженного автомобиля извлекли Реброва: только синяки и ссадины... Врач скорой помощи ощупал потерпевшего и бросил полицейскому рядом: