— Эва? — и не подумавший падать с кровати некромант запрокинул голову, пытаясь поймать мой взгляд. — Что-то не так?

— Все отлично, — я встала, хотела было завернуться в простыню, но передумала: все равно он уже видел меня во всех подробностях — Спасибо за предложение блинчиков, но я, пожалуй, позавтракаю в чайной. Надеюсь, мою остальную одежду ты оставил в более нормальном состоянии, нежели эту? — я подняла разорванную сорочку.

— Я ничего не трогал, — уловивший смену моего настроения Дейл тоже встал с кровати. — Эва, что случилось? Я тебя чем-то обидел? Почему ты уходишь?

— Нет, не обидел, все в полном порядке, — я посмотрела на плечо, на котором от раны остался лишь розовый шрам, явно планирующий исчезнуть в самом ближайшем времени. — Надеюсь, я была достаточно благодарна за спасение своей жизни, — я все же рассудила, что голой по дому ходить не осмелюсь, и начала заворачиваться в небрежно брошенное на стул покрывало.

— Благодарность? — в голосе некроманта послышалась такая ярость, что я побоялась поворачиваться и смотреть на него. — Так это была благодарность?!

— Ну извини, я не так давно перестала быть девушкой, чтобы уметь что-то особенное, — пожала плечами я. — Надеюсь, это покроет мой долг — слышала, быть обязанной некроманту плохо для будущего.

Покрывало закончилось, и я смогла спокойно направиться к двери.

— Дрянь! — заорал вдруг Ник. — И часто ты так благодаришь?!

— К счастью, меня редко пытаются убить, — парировала я. — Так что для Вас, господин Дейл, это было в порядке большого исключения.

Я закрыла за собой дверь и выдохнула. Самое сложное, вроде бы, позади. Осталось собрать вещи и проваливать из этого проклятого дома, пока не стало слишком поздно.

В спальне послышалось яростное ругательство, что-то разбилось, а потом, судя по звуку, Ник врезал кулаком по стене. Я вздрогнула, но продолжила идти в свою комнату, отчаянно борясь с желанием вернуться, поцеловать наверняка разбитые в кровь костяшки и прошептать, что буду с ним до тех пор, пока он мне это позволит, независимо от его шрамов, дурацкого характера, мертвых слуг и опасностей, подстерегающих в его доме. Доигрывать надо было до конца, в том числе для самой себя, иначе я не смогу больше отрицать, что, похоже, влюбилась в него как полная дура.

Раньше, когда я думала о том, как стану собирать вещи перед уходом из дома Ника, то предвкушала свою радость от отъезда из города и начала новой жизни. Я и представить не могла, что в действительности это окажется так больно. Не знаю, почему я, обычно безразличная к слухам на свой счет, так остро отреагировала на ничего в общем-то не значащую фразу. Но именно это и дало мне понять, что я слишком заигралась, что мне вдруг стало важным, как он ко мне относится. Некромант больше не был чужим мужем или случайным мужчиной, он был моим. Прикасаться к нему было правильным. Целовать его было правильно. Просто лежать с ним в постели, в кольце его рук, слушая, как ритмично бьется его сердце, было правильным. Вот только в любви признаваться он мне не спешил, пусть даже и в порыве страсти. И это тоже неприятно царапало изнутри. Как оказалось, мне было важно услышать, что я для него что-то значу, пусть даже это были бы просто слова.

«Вляпалась так вляпалась», — мрачно подумала я, уронив на пол пудру, отчего крышечка отлетела, позволяя содержимому щедро рассыпаться по полу. После моего показательного ухода и не менее показательной реакции Ника, я точно не могла здесь остаться. Однако идея собрать все вещи, похоже, была не слишком хороша, точно не моем состоянии. Со своими дрожащими руками, из которых валилось буквально все — помимо пудры я уронила еще и платье с расческой, я скорее испорчу все, что возможно. Решив сперва прогуляться, чтобы проветрить голову, а уж потом вернуться и собраться окончательно, я выбрала нежное светло-голубое платье, прихватила шаль на случай сильного ветра, потом, взглянув на свое бледное лицо с лихорадочно блестящими глазами, покачала головой и воспользовалась содержимым своей небольшой косметички. Пожалуй, и впрямь схожу в тот же Розарий, там никому не будет до меня дела.

То, что я выбрала неправильное место, чтобы развеяться, стало очевидно в первые же пятнадцать минут. Вид смеявшихся, держащихся за руки и украдкой целующихся парочек, внушал острое чувство какой-то ущербности и причинял боль, прочно поселившуюся в груди. Я все равно принципиально прошлась по двум аллеям, купила кулек жареных орехов с медом, есть которые, впрочем, не хотелось. В голове по-прежнему царил сумбур. Я так не хотела. Совсем не хотела. Не планировала, чтобы в моей голове и сердце поселился женатый некромант со смертельно опасным домом, полной неразберихой в семейных отношениях, мутным прошлым и еще более непонятным будущим. Я не верила, что Ник из человеколюбия поселился у нас. Не понимала, зачем Виржини было меня нанимать — по мне, некромант не стал бы слишком переживать, узнав, что их брак себя исчерпал. Или у него к ней все же есть чувства, которые он не демонстрирует мне?

Эта мысль отдалась в груди еще более противной, тянущей болью.

Я присела на скамейку, бессмысленно уставившись на розы. Похоже, склонность влюбляться не в тех мужчин у меня наследственная.

— Позволите присесть?

Дэррил Свенгорт очаровательно улыбался, глядя на меня сияющими голубыми глазами. Сегодня на мужчине был светло-серый костюм, подчеркивающий его широкие плечи, а часы отличавшихся от виденных мною в чайной бриллиантовой крошкой на циферблате, весело посверкивали на солнце.