Энриэль сел за стол, откинулся на высокую резную спинку стула и продолжил свою речь:

— Когда прибудете в Маджи, столкнетесь с одним весьма неприятным субъектом — с вашим двоюродным братом по отцовской линии. Он хочет сесть на королевский престол любой, повторяю, совершенно любой ценой. Он жаждет славы и «подвигов», первым из которых станет поход на Талоди. Тем временем пока он будет сражаться с соседями, ситуацией воспользуются Дуат и Конгор. Видя их успехи, к ним присоединится и Ниорра. Даже если Маджи и Талоди объединятся в борьбе против кланов Юга, то по причине множества разногласий они потеряют время и Север все равно будет повержен. После захвата Маджи и Талоди победа над Амади для южан будет сущим пустяком.

Новой, объединенной северной империей, скорее всего, будет править кто-то из клана Дуат, хотя здесь возможны и перевороты… но не суть важно! Когда, наконец, власть будет поделена, захватят Трой, даже не смотря на наше покровительство. А такие соседи под боком мне не нужны, потому что рано или поздно их алчные взоры обратятся на Эльдамир. Преисполненные гордыни, ослепленные своим быстрым успехом, лишенные последних крупиц разума, они двинутся на мое королевство, сметая все на своем пути. Но у меня умелые воины, мои маги — непревзойденные мастера своего дела. Война с дивным народом могла бы затянуться на сотни лет. Но однажды властелин единого северного королевства спустит с цепи древнюю темную магию и обернет ее против нас. Я не могу увидеть сейчас, что именно это будет и откуда возьмется. Но каким-то образом это пошатнет наши силы и нам придется уходить с наших земель. Половина умрет, когда вырубят наши леса…

Владыка эльфов остановился, чтобы налить себе вина в хрустальный бокал, отпить из него немного, а затем снова заговорил:

— Когда Эльдамир падет, алчный властелин северной империи обратит взор на родной Юг и развяжет войну уже с ним. Но он не удержит власть и империя распадется на маленькие, разрозненные, постоянно враждующие государства. Не на четыре, как было раньше, а на десяток или даже больше — северный народ ожидает упадок.

— Все это случится если племянник короля — кстати, его имя Эдуард — займет на престол Маджи, и вы — единственное препятствие для него на пути к заветной цели. Друг мой Харальд стар, сколько еще времени отпущено ему звездами… год, два или три? — эльф нахмурился — Но вы же можете послужить для Эдуарда ступенькой к трону. Он захочет заполучить вас в жены и на самых что ни на есть законных основаниях, взойти на престол.

К тому времени я уже насытилась и завершила мысль:

— После чего я — в лучшем случае — окажусь пленницей в какой-нибудь башне, из которой меня будут, как вещь извлекать на свет ради официальных приемов. Где король должен присутствовать со своей второй половиной.

— Именно так. Но сначала он захочет вас убить.

— Это понятно — ответила, запивая кусочек сочной груши восхитительным эльфийским вином.

— Вас это не пугает?

— Отнюдь. Только перед моим побегом меня пытались убить дважды.

«А когда вообще было, чтобы меня никто не пытался убить?..» — подумала я. Владыка в ответ на мою мысль согласно качнул головой:

— У тебя была нелегкая жизнь дитя…

— Нелегкая, — согласилась я — только она еще не «была» — она у меня есть и это весьма обнадеживает. Но неужели кроме меня никто больше не претендует на престол?

— Есть еще две ваши кузины, опять же по линии Харальда: Изабелла-Кристина-Хелена и Шарлотта-София-Меандра. Но они давным-давно отказались от всех притязаний на престол и эта тема до сих пор их не интересует. Они неразлучны и просто не мыслят жизни друг без друга. Поэтому еще в детстве они решили, что раз трон не могут занять они обе, то он им не нужен. Кроме того, мне кажется, что Изабелла и Шарлотта слишком слабохарактерны для подобной борьбы. Так что сразу за вами на очереди стоит именно Эдуард.

— Какой он?

— Производит впечатление чрезвычайно учтивого, не обделенного честью человека, но на самом деле жесток и циничен. Красив — кстати говоря, не сбрасывайте этого его качества со счетов. Человеческие девушки от него просто без ума — порой кажется, что в прямом смысле этого слова.

«Однако я знаю, кому Эдуард однозначно проигрывает!» — подумала, украдкой любуясь Сиятельным Владыкой, забыв, что эльф слышит все мои мысли до последней:

— О, согласен, а если еще гламора понапустить, может даже на кто-то еще и впечатление смогу произвести… — серьезно заявил Энриэль, но смеющиеся глаза выдавали его с головой. Сиятельный Владыка на пару мгновений начал словно светиться изнутри, что придавало ему необыкновенную чувственность.

Вернувшись к мыслям о престоле, вновь погрустнела.

— Удивительно… неужели ситуацию могу изменить только я?

— Да Сильвана, вы — наше единственное, хрупкое спасение…

— Мне показалось на лице Владыки, на короткое мгновение мелькнуло отчаяние.

— Вы в этом уверены? Ведь будущее постоянно в движении… — замолчала, не желая упрекнуть Энриэля в некомпетентности.

— Верно. Но есть и такие точки, которые являются константами — их бесполезно даже пытаться обойти. Сворачивая на другой путь в тщетных попытках избежать предначертанных событий, мы именно там их и встречаем. Я видел такое тысячи раз.

— Что ж… тогда я намерена пойти навстречу… предначертанному — с моих губ сорвался тяжкий вздох — похоже, иного выбора у нет.

Глаза Владыки загорелись неподдельной радостью, он наклонился и взял мою руку в свои изящные теплые ладони.

— Вы не представляете как я рад, что вы мне поверили и правильно осознали ситуацию! — Энриэль улыбнулся настоящей, искренней улыбкой, с его лица словно спала маска. И я поняла, что только сейчас увидела его таким какой он есть на самом деле: открытый, одновременно простой и плутоватый и… да, боящийся за свое королевство, за тех кого любит, за тех кого поклялся беречь от всего белого света. «Бессмертный эльф у которого четыре века за плечами, который ведает будущее так далеко — боится?»