Спальней оказалась крохотная комнатушка, большее пространство которой занимала кровать, застеленная лоскутным одеялом, похоже, ручной работы. Имелся здесь и небольшой шкаф для одежды, и даже кресло в углу — скорее всего, раскладное. Обстановка была довольно аскетичной, но уютной, мебель — добротной, а помещение — явно подготовленным к приезду гостей: чистым, опрятным и выглядящим вполне обжито — никакой затхлости и запыленности не наблюдалось.

Пока Рита осматривала ванную комнату с небольшой душевой кабиной, порадовавшими своим наличием необходимыми мелочами и полотенцами, сложенными в аккуратную стопочку у раковины, Павел прошёлся вокруг дома, открыл ставни и прятавшиеся за ними современные пластиковые окна, впуская дневной свет и свежий воздух.

— Здесь одна кровать, — заметила Маргарита, когда он вернулся с их сумками в руках и поставил их на пол.

— Здесь одна большая кровать, — как ни в чём не бывало ответил он. — Но так уж и быть, я посплю на диване в гостиной, если ты храпишь и сильно этого стесняешься, — явно пытаясь разрядить обстановку, заявил следом.

Если бы взглядом можно было убить, то Стрельцов уже корчился бы в агонии. Но Рита дала себе мысленного тычка под рёбра — сейчас не стоило бурно реагировать на подначки, первоочерёдно надо было разложить в голове по полочкам уже имеющиеся и толкущиеся друг о друга умозаключения, и уже потом вступать в пикировку с человеком, внезапное появление и дальнейшие заявления которого заставили её усомниться в собственном душевном здоровье. Рите по-прежнему казалось, что всё, творящееся вокруг, больше похоже на бред или какой-то странно смахивающий на реальность сон.

— Не знаю, как ты, но я жутко голодный, — снова попытался отвлечь её от терзающих мыслей Павел. — Пойду посмотрю, что можно по-быстрому сообразить. Думаю, кофе и бутерброды нам сейчас не помешают.

Он удалился, снова оставив Риту одну. Несмотря на попытки шутить, Стрельцов явно не веселился. И не мог не чувствовать, что между ними двоими сейчас пролегла пропасть. Но ведь он не глупый человек, и должен был догадываться, что Маргарите не придутся по душе все его махинации. И всё же решился на них… даже не так — решился признаться в них, наверняка осознавая, что это явно не упростит ситуацию. И был прав — Рита ещё больше отдалилась и закрылась, несмотря на все его недвусмысленные признания.

Подумать только! Любит и собирается жениться… Разве подобными заявлениями бросаются просто так? Это слишком даже для него!.. И это может значить только одно — всё сказанное, скорее всего, правда. Но… как? Зачем? Почему?

Как Рита ни силилась понять Стрельцова и его действия, у неё выходила какая-то ерунда. Пазл никак не хотел собираться в единую картину. Она не верила, что человек способен кардинально измениться и пересмотреть свои взгляды за такой короткий промежуток времени. Или… или всё это началось раньше? Но когда? И почему она ничего не замечала?

В сердцах швырнув выуженную из сумки, которую она на автопилоте начала разбирать, вещь назад, Рита опустилась на кровать, спрятав лицо в ладонях.

Верить? Не верить? Что делать? Как себя вести? И самое главное — а что она сама чувствует по отношению к Павлу? Пока на эти вопросы она не могла найти однозначные ответы. Для начала ей нужно было элементарно успокоиться.

Взгляд девушки упал на чехол с фотоаппаратом. Внезапно до жути захотелось вырваться на свободу, надышаться наконец свежим воздухом, прогуляться по лесу, сделать несколько десятков кадров. Она словно чувствовала, что ничто её не успокоит, не поможет навести порядок в голове, осмыслить творящееся лучше, чем старое доброе и почти забытое занятие. И ей просто жизненно сейчас необходимо переключить хотя бы часть мозга на что-то, не касающееся Стрельцова, чтобы переварить произошедшее, принять ситуацию и понять, как быть дальше.

Ни секунды не думая, Рита потянула за ремень и вытащила свой зачехленный “Кэнон” из сумки. Одета она была вполне пригодно для долгой прогулки — джинсы, спортивные ботинки, толстовка на молнии. Перекинув ремень с фотоаппаратом через плечо, она твёрдым шагом отправилась прочь из комнаты, решив, что вещи можно разобрать позже.

— Я погуляю по окрестностям, — бросила как раз разливавшему по чашкам кофе в кухонном уголке Стрельцову.

— Подожди, пойдём вместе…

— Нет.

— Не глупи, Марго. Думаешь, я отпущу тебя одну?

— Отпустишь. Я взрослая девочка, Стрельцов.

— Если ты взрослая девочка, то уже давно должна понять, что я действительно больше тебя никуда не отпущу.

В тоне мужчины появилась сталь, а в глазах блеснул огонь. Видимо, ему на самом деле уже поперёк горла стояли её выкрутасы…

И Маргарита вдруг осознала, что действительно ведёт себя… как овца! А мужчина, уже не один день пытающийся пробить панцирь, в котором она спряталась от всего мира, флиртующий с ней, соблазняющий разговорами, действиями, подарками, завёзший её в глушь, чтобы она наконец не бежала от него и от самой себя, прямо заявивший о своих чувствах и намерениях, почти доведён до точки кипения и явно сдерживает себя, чтобы банально не наорать и не надавать ей оплеух. Чтобы она перестала наконец вести себя как юная, безмозглая и разобиженная на весь свет барышня!

Нет, он, конечно, виноват! Ещё как виноват, но он ведь и не отрицает этого! А она даже слушать его объяснения не хочет, твердя, чтобы он оставил её в покое, и накручивая и накручивая себя всё больше и больше… И всё же Стрельцов держится. Пытается шутить и улыбаться, не давит, не торопит, словно оберегая её, словно желая, чтобы она сама сначала разобралась в своих чувствах и желаниях. Готовый ответить на все вопросы сразу, как только она сама захочет получить эти ответы.

— Ладно, где там твой кофе? — примирительно буркнула Рита, падая на стул у обеденного стола.