Поцелуй стал глубоким. Жарким. Кровь забурлила в венах. Рукой он провел вдоль позвоночника вверх и зарылся пальцами в мои распущенные волосы, не давай возможности оторваться от него.

А я и не хотела!

Наслаждалась каждым прикосновением. Он все-таки меня любит!

Рэйнер резко перевернулся, и я оказалась под ним. Ноги сами обвились вокруг него. Любимый вдавил меня в матрас своим телом. Я ощутила силу его желания и не сдержала стона:

— Рэй!

Он остановился. Открыл глаза. В них блеснуло осознание происходящего. Зрачки сузились, а потом резко расширились. Нессельфольде скинул меня с кровати.

От быстрой смены отношения я не устояла на ногах и плюхнулась на пол. Рэйнера скрутило на постели. Я кинулась к нему, но меня остановило хриплое:

— Убирайся!

Меня словно ледяной водой окатило. Но в словах любимого отчетливо слышалась боль. Из-за нее я не обратила внимания на его грубость и все равно бросилась к нему на помощь, хотя сама не знала, чем могла облегчить внезапно взявшую боль.

Тьма объяла тело Рэйя, хрипевшего и извивавшегося в конвульсиях. Я хотела было прикоснуться к нему, но меня выкинуло из каюты. Это действо сопровождалось диким ревом:

— ВОН!

Дверь захлопнулась и не открылась, когда я попыталась ее открыть. Сползла по ней на пол. Рыдания вырвались из груди. По щекам потекли горькие слезы. Захлебываясь ими, я добралась до своей комнаты, опираясь на стенку. Там упала на кровать и заголосила подушку.

Больно. В груди болело. Невыносимо сильно болело. Болело так, что разрывало на части.

Разве можно такое говорить? Почему в одно время он меня целует, а в другое кричит и вышвыривает? В чем моя вина?

Или дело в том, что я не подхожу ему? И это его сила, тьма, хочет удержать меня подальше от него?

Вопросы, вопросы и ни одного ответа!

Всю ночь я то плакала, то размышляла над случившимся в каюте виконта. Ничего так и не придумала.

Едва забрезжил рассвет, вся разбитая, с гудевшей головой, встала с кровати и, переодевшись, пошла выгуливать Шаса. О регулярных полетах, необходимых ящеру, я помнила хорошо.

Летали мы с ним долго. Почти до самого обеда. Вернувшись, тут же направилась в свою каюту. И до самого вечера, когда пришло время прогулки с питомцем, не выходила. Не хотелось никого видеть, ни с кем разговаривать. Голода не чувствовала тоже. Так и легла спать.

Ночью приснился кошмар.

Снова оказываюсь на престоле в Зале Советов. Боль, кровь кругом, крики матери и сестры. И его улыбка среди царившего ужаса.

Темнота.

Нет, я не проснулась, и сон не закончился на этом, как обычно это бывало раньше. И то, что снилось дальше, было ужаснее всего. Но самое худшее в том, что все, что привиделось, происходило очень медленно, хотя наяву случившееся заняло бы от силы несколько секунд.

Высокая башня. Внутри меня бьется одна-единственная мысль: «Я не хочу жить.» Настолько сильное желание, что перекрывает все остальное. Забыты родители, сестра, брат. Только бы умереть.

С разбегу прыгаю вниз. Сзади раздается чей-то крик. Оборачиваюсь и вижу Рэйя с протянутой ко мне рукой. Он не успевает схватить меня за руку. Я даже почувствовала тепло его ладони, сжавшейся в кулак.

Нескрываемая паника на его лице. Нессельфольде понимает, что промахнулся. Виконт не может остановить меня. Его накрывает осознание собственной вины. Он подходит к самому краю. Стоит, не шевелясь. И смотрит. Смотрит, как я разбиваюсь о землю…

Из цепких объятий кошмара меня вырывал настойчивый стук в дверь.

Никого видеть я не хотела. Улеглась обратно в кровать и накрыла голову подушкой, чтобы заглушить назойливый шум.

Не сработало!

Дверь распахнулась, и я услышала:

— Вставай, Аська! Утро у нас доброе. Хечхэнам ночью так досталось, что от острова почти ничего не осталось, — весело трещала Рафика.

Если хотела, то подруга могла не только мертвого поднять, но и того, кто не желал подниматься сам.

Запустила в нее подушку, чтобы прервать словесный поток — она воздушной стихией отбила ее, вещавший о победоносном шествии темных лордов. Победоносцы? Ну-ну! Видели мы их позавчера. Словно юнцов одурманили грозных черных магов. А сегодня они снова герои.

Не хотя поднялась с постели. В животе громко и жалобно заурчало, напоминая о вчерашней голодовке. Нос уловил аппетитные запахи еды. В руках Рафика держала поднос с моим завтраком.

— Это его сиятельство приказало тебе принести, — сообщила она, заметив мой голодный взгляд.

Пришлось сглотнуть. Хмыкнула и демонстративно отвернулась от прекрасной композиции тарелки с котлетками, салатиком и гречневой кашей. А что за ароматный кофе! Мм-м.

Желудок, предатель, на всю комнату заявил, что с голоданием покончено окончательно и бесповоротно. К нему присоединилась и воздушница. А еще подруга называется!