«— Запустить его может тот, кто обладает силой огневика, — поведала она мне правила обращения с ним. — Может, пригодится когда-нибудь, — добавила Фарита на мой вопрос о том, зачем он нужен землевику.»

Я нажала обеими руками на кирпичик. Он выехал наружу. Осторожно заглянула внутрь, затаив дыхание. Камень лежал на месте. Он тут же оказался в моих руках. Если в холодном тайнике кулон ничем не отличался от голыша темного цвета, то в моих руках он начал тлеть. Сначала едва заметной искоркой, но согреваясь теплом моих ладоней, природный огонь внутри камня разгорался все сильнее, пока его пламя не стало ярким и ровным. Кулон стал согревать.

Ответ камня вызвал грустную улыбку. Огненный камень для меня зарядила Фарита. Только в них можно сохранить и удержать огонь. Огневики всегда носили их собой. Не везде можно раздобыть огонь.

Стихийники тем и отличались от элементалистов, что не могли создавать элементы. Стихийники пользовались лишь тем количеством стихии, которая была им доступна в тот или иной момент.

Соленая капля упала на разогревшийся камень и зашипела.

Сестричка, как же мне тебя не хватает! Ты — огонь, я — земля. Мы постоянно ссорились, но всегда мирились. Стоило кому-то обидеть меня, как ты тут же вызывала огонь. И не было никого среди стихийников, способных сравниться с тобой в силе.

Слезы текли, оставляя на щеках влажные дорожки. Казалось бы, пять лет прошло, но все еще было больно. Эта рана в сердце никогда не затянется. Место сестры никто и ничто не займет.

Огненный камень повесила на шею. Цепочка оказалась намного длиннее, поэтому кулон легко спрятался под одеждой. Вытерла слезы и в расстроенных чувствах без капли былого веселья отправилась в свою комнату.

Шас терпеливо ждал на балконе. При виде меня он радостно захлопал крыльями, но уловил мое настроение и тут же перестал. Ящер толкнул меня мордой и лизнул в щеку, выражая сочувствие. Я обняла его за шею.

Наше уединение прервал громкий стук в дверь. Это принесли завтрак для Шаса. Тот не удержался и в нетерпении, пока вывозили на тележках зажаренного барана и телячье бедро, подпрыгивал на балконе. Конструкция выдержала это испытание, а вот задетая хвостом балюстрада — нет. Часть ограждения осыпалась небольшими фрагментами и пылью на землю.

Мы с Шасом выглянули, чтобы посмотреть не прибили ли мы кого ненароком. Снизу донеслась ругань и проклятья. Мы тут же отпрянули от перил, чтобы нас никто не заметил. Ящер, покрутив головой, тут же бросился к завтраку и принялся так медленно и степенно есть, словно это не он только что прыгал. Шас аккуратно отгрызал куски прожаренного мяса и неторопливо пережевывал их.

Я не удержалась от звонкого смеха. На хохот обернулся питомец. Его морда выражала недоумение по поводу моего веселья, но вот глаза… В глазах искрились шаловливые искорки.

В ящере стали проявляться повадки, присущие моему характеру. Наша связь крепла. С каждой шалостью. Эта мысль вызвала новый приступ смеха.

После завтрака мы с Шасом взлетели на башню Розы. Там как раз заканчивали строительство пещеры. Перед самым завершением из портала появился граф Нессельфольде. Он проверил конструкцию на устойчивость. И через пару минут к нему присоединились еще несколько магов. Они молча принялись вносить изменения в защитный барьер дворца. Это я так поняла, потому что пещеру испещрили магические символы и ее накрыла сетка. Стоило магам закончить работу, как все исчезло. Строители и эти самые маги исчезли, уйдя порталами.

Граф Нессельфольде вплел еще парочку заклинаний. Испытал на прочность боевыми заклятьями. Пещера выстояла. Ни одной песчинки не упало с нее. Только после этого глава службы королевской безопасности обратил на нас с ящером внимание.

— С новосельем, — с легкой усмешкой поздравил он. — Недоящер, — добавил граф и исчез в портале.

Весна стремительно близилась к концу. Приближался праздник лета — Червленый День, первый день лета, знаменующий начало сбора урожая, который продлится до конца лета.

Последние весенние деньки мы с Шасом старались проводить друг с другом как можно чаще. Не дав раза, а три поднимались в небо и облетали столицу королевства. Правда, пришлось докладывать о всех своих передвижениях главе службы королевской безопасности, чтобы не приняли летучего ящера, зверя незнакомого в наших краях, за врага и не попали в него заклятьем.

Завтракали мы всей семьей. Эту традицию мама завела с первых дней, как мы поселились во дворце. На обед не у всех получалось прийти. Родители часто задерживались на совещаниях или переговорах, которые иногда проходили во время обеда. Совместный ужин выдавался также крайне редко. Иногда нам удавалось собраться вместе, но случалось это не чаще одного раза в месяц. С тех пор как Фарах уехал учиться в Великоград, а Фарита заняла место в службе королевской безопасности, а мама стала королевой, времени почти ни у кого не было.

За исключением меня.

У меня всегда находилось время на очередную шалость. Так что никому скучать во дворце не приходилось.

Именно памятуя о моих детских выходках, дворцовая стража и работники старались глаз с меня не спускать и доносили о всех моих передвижениях графу Нессельфольде. Если было что-то подозрительное в моих перемещениях, то на горизонте тут же появлялся глава собственной персоной.

Спустя неделю я не выдержала и прямо спросила:

— Нянька моя где?

Граф так сильно сжал челюсть, что я испугалась, как бы его зубы на раскрошились.