— Зарразза… — прорычала Изабелла.

— Вечером совещание.

— Ясно!

Бросив трубку, Изабелла приказала развернуться и отойти от ущелья.

В штабе эйрхатов, Гиесарх, узнав об уничтожении самолетов, лишь горько сказал:

— Этого следовало ожидать…

— Ты собирался задержать «Охотника» и…

— Да, но не вышло.

— Противник отступает!!!

Через секунду в штабе все радостно закричали, молодые девушки-связистки, на радостях кинулись обниматься, Аир вздохнул с облегчением, но Гиесарх даже не улыбнулся.

— Ты чего такой мрачный? Мы же победили!

— Потому что это только начало, — предрек Гиесарх.

Разгром Первого Гэльского фронта привел к тому, что войскам Северной республики пришлось отступать за Канал. Это была важная водная транспортная артерия, пересекавшая почти весь континент и построенная еще в седой древности. Место для обороны было удобным. Канал представлял собой сеть судоходных рек и озер, соединенных между собой достаточно широкими каналами, и практически на всем его протяжении северный берег был выше южного. Проблема была в том, что к югу от него лежала треть континента…

Демоны не собирались останавливаться на этом рубеже и с ходу попытались прорвать его, но нарвались на хорошие долговременные укрепления, построенные заранее. Во время этих боев нам покоя не давали. Нашей главной задачей было топить лодки и плоты, на которых демоны и орки пытались преодолеть канал, а также бомбить и обстреливать тех, кто пытался закрепиться на нашей стороне берега. Приходилось делать по пять — шесть боевых вылетов в день.

Понеся большие потери, демоны успокоились и прекратили попытки прорваться через канал. Наступление началось на другой стороне континента, там где оборону держал Фронт Прибрежных государств. Так гордо называли сборную солянку вступивших в союз с Северной республикой небольших стран. А у нас наступило долгожданное затишье.

Перепёлка. В боях над рекой её опять сбили, самолет рухнул в воду. Она нахлебалась воды, но к счастью её стрелок смог её вытащить на берег.

Алеф Когальский. Прямое попадание из зенитки оторвало половину крыла его «касатке», как он при этом смог развернуться, уйти на наш берег и посадить самолет на проселочную дорогу не понял никто, даже он сам.

Карл Рагер. Когда демоны перебрались на наш берег и закрепились там, нас послали на штурмовку, перед началом контратаки. Чтобы затруднить нашу работу, демоны развели костры, все затянуло дымом, самолет Карла Рагера еще и попал под магический удар и весь обгорел до черноты. Потом на нас накинулись «стервятники», а наше прикрытие отжали в сторону, но откуда-то взялись два звена из вообще другого полка истребителей… в общем, Карла Рагера в суматохе боя сбил наш же истребитель. Карл Рагер и его стрелок погибли.

После стабилизации фронта нас перестали перебрасывать с одного места на другое, и мы наконец-то смогли как-то обжиться. Наш аэродром располагался в удобной лощине, прикрытой с двух сторон склонами, поросшими высокими соснами. Взлетно-посадочная полоса была бетонной, так что дождей мы больше не боялись, но жить нам пришлось в землянках, так как строители никаких долговременных построек сделать не успели.

Землянки, впрочем, у нас были неплохие, сухие и с высокими потолками. Жили в них обычно вчетвером или вшестером, там же хранили все вещи. Для столовой и кухни построили самую большую землянку, чтобы за едой могло собираться как можно больше людей. Везде прокопали траншеи и все тщательно замаскировали опавшей листвой и ветками.

Мы с Алисией жили в отдельной маленькой землянке на двоих. Половину помещения занимал стол, за которым я проводил занятия по теоретической подготовке для новобранцев. В углу стояла железная печка, рядом с которой мы сушили одежду.

Погода стояла осенняя, причем это была типичная гэльская осень с частыми моросящими дождями, холодная и сырая, по утрам начались заморозки. В землянке было холодно, дров не хватало, а уголь нам никто не привез. Мы топили печку щепками, сухими ветками и всяким мусором, железная печка быстро нагоняла тепло, но из землянки оно также быстро уходило. Мне-то ничего, а вот Алисия по ночам мерзла, поэтому мы стали спать вместе, укрываясь двумя одеялами. И в этом не было ничего такого, потому что мы спали в одежде, и кроме того — после четырех боевых вылетов за день даже на роскошной кровати с шелковыми простынями рядом с прекрасной обнажённой эльфийкой я смог бы только лежать и не шевелиться. А если в день приходилось делать пять или шесть вылетов — то уже просто поужинать вечером, и добраться до землянки было тяжело.

К счастью, когда наступило затишье, боевая нагрузка на нас сильно снизилась, и обычно приходилось не больше трех боевых вылетов, а иногда было всего два или один. В такие дни я до седьмого пота гонял новичков над окрестностями аэродрома. Но порой вообще стояла нелетная погода, лил сильный дождь или была низкая облачность и тогда мы занимались теоретической подготовкой и просто отдыхали.

Чтобы не давать демонам покоя, командование разрешило опытным летчикам заняться свободной охотой. Правда, при этом нам запретили далеко отлетать от линии фронта, но это никто проверить не мог, а победителей, как известно, не судят.

На свободную охоту мы выходили парами. Чаще всего с собой я брал Перепёлку, мы понимали друг друга с полуслова, а в таких вот нестандартных схватках это было очень важно. Иногда я летал с Алефом, но с ним порой приходилось ругаться, он вечно лез на рожон.

Про меня поговаривали, что мне очень нравится воевать, другие считали, что это месть за Кайру и других, некоторые думали, что мне просто нравится убивать. На самом деле на свободной охоте я отдыхал душой. На какое-то время я забывал о грузе ответственности, постоянно давившем на меня. Я вновь как раньше был один, зависел только от самого себя и своего самолета, а отвечал лишь перед напарниками. И понимали это только Алисия и Перепёлка.