— В первый раз всегда больно, — сказал Фертах.

— Ну да. Тебе ли не знать, — мрачно ответила Илия. — С твоим-то опытом.

— Не ревнуй к прошлому, тебе это не идет, ушастик.

— Вот как раз таки прошлое — это мое!

— Не важно, — поморщился Фертах.

Устав от недовольного ворчания, он закрыл ей рот самым простым и надежным в этой ситуации способом. Илия от такой наглости привычно напряглась, но сразу же расслабилась, закрыла глаза и неумело ответила на поцелуй.

Фертах затащил её в постель старым и избитым, но от того не менее надежным способом. Сначала сыграл на жалости, потребовав внимания, мол, волнуется перед боем, потом налил крепкого вина, а когда оно ударило Илии в голову, Фертах сообщил, что вполне возможно это их последняя встреча и ему будет очень тяжело умирать, сожалея что так и не смог её поцеловать. Когда Илия немного протрезвела и поняла, что к чему… ей уже самой хотелось быть обманутой. Но потом она все-таки решила отыграться.

— А сколько у тебя детей? — вдруг спросила Илия.

— Не знаю, — с обескураживающей честностью ответил Фертах. — Может, есть где-то парочка, но их матери не признают, что понесли не от мужа, так что это не считается. А может, и нет никого. Аборты, знаешь ли, и на Вольных островах делать умеют, не говоря уже об Облачном городе.

— Ну, теперь точно будет один, — мрачно заявила Илия.

— В смысле?

— В прямом! Я тебя пыталась предупредить, что сегодня точно не лучший момент, но ты мне даже слово не дал сказать.

— Слушай, ты не очень-то и сопротивлялась, знаешь ли.

— Ага! Тебе, блин, посопротивляешься! Сначала напоил, потом раздел, а потом так прижал, что я и шевельнуться не могла!

— Еще скажи, что я тебя изнасиловал… и ты от темы не отходи. Что за ерунду ты про ребенка несешь?

— Да беременна я, — видя, что Фертах не верит, Илия добавила: — я же волшебница. Свое тело хорошо чувствую. Может, конечно, через пару-тройку дней все само отторгнется, обычная женщина подобное бы даже не заметила, а может и нет. Тогда только аборт делать.

От услышанного Фертах сам протрезвел, разжал объятия и сел на кровати.

— И кто это будет?

— А я откуда знаю? Я свое тело чувствую, а ребенка… даже не знаю, может смогу пол почувствовать, а может и нет. Да и вообще, какая разница?

— Тут ты права, разницы никакой, — медленно проговорил Фертах, проводя рукой по лицу. — Вот что, ушастая, как в Облачный город вернемся, и пока тебе опять что-нибудь в голову не стукнет — в ближайший храм и жениться.

— Какой еще храм?

— Да любой! В первый попавшийся!

Илия открыла рот, подумала и закрыла его, а потом вдруг встала и начала одеваться.

— Ты чего? — удивленно спросил Фертах.

— Чего-чего, одевайся давай.

— Зачем? Слушай, Илия, что ты там себе уже надумала?

— Ничего я не надумала, — буркнула Илия, — это ты блин…

— Что блин? Ну пошутил я! Что ты сразу…

— Пошутил? — Илия замерла и медленно повернулась к Фертаху. — Про храм и свадьбу пошутил?

Фертах закатил глаза и тяжело вздохнул.

— Я про то, что в ближайший храм пойдем. Все будет нормально, сделаю тебе предложение как положено, с цветами, кольцами и прочей фигней! И буду покорно ждать твоего ответа стоя перед тобой на коленях.

— А я не шучу! Одевайся и пошли.

— Да, куда мать твою?!

— Я понятия не имею где моя мать! А пойдем мы к Изабелле, я её знаю, она не спит!

— А зачем к ней? — удивился Фертах.

— Да потому что капитан на корабле имеет право обвенчать молодоженов!

Тут уже Фертах сначала открыл рот, потом закрыл его, почесал затылок и тоже стал одеваться.

Изабелла, когда к ней в каюту зашли Илия и Фертах, даже удивляться не стала и вопросов не задавала.

— Решили? Согласны? Ну и все. Вы муж и жена! И валите с глаз моих, документ вам казначей утром оформит. Все! Пошли-пошли, совет вам там и любовь, не мешайте мне напиваться перед боем в одиночестве.

Утром Илия сама не понимала, что это на неё ночью нашло. Почему она, всегда тихая и скромная, сначала придумала беременность, потом сама потащила Фертаха к Изабелле, а после с какой-то отчаянной наглостью, хотя в промежности ощутимо побаливало после первого раза, полезла к новоявленному мужу. И непонятно было, на что грешить — на алкоголь, на проснувшиеся гены распутной матери-лисицы, или же все это дремало в ней самой, копилось годами, задавленное всеобщим презрением и вот так вот внезапно вырвалось?

Илия проснулась раньше, Фертаха, но вылезать из его теплых объятий не спешила. Она вспоминала ночь, тихо краснела и размышляла. Ей было больно и неприятно, но в тоже время и хорошо. Илия даже и не догадывалась, что от простых прикосновений к ушам и поцелуев в шею может так перехватывать дыхание и кружиться голова.

— Доброе утро, ушастик, — улыбнувшись, сказал проснувшийся Фертах.

— Доброе…

Илия нехотя поднялась, села на краю кровати и стала расчесывать спутавшиеся за ночь волосы.