Когда очередная вспышка молнии, казалось, ударила в дерево недалеко от Леоноры, Харрисон инстинктивно приблизился к ней, закрывая своей спиной и испытал гигантский дискомфорт из-за того, что не почувствовал себя неуютно.

Мысленно решил послать самого себя на х…, и потом понял, что не только подумал об этом. Он это произнёс, и девушка решила, что разговаривает с ней. Её грустный и потрясённый взгляд был похож на тот, как смотрел утонувший на озере жеребёнок, которого Дьюк не сумел спасти.

— Ты должна смириться, — сказал ей. — Пока не успокоится эта гнусная погода, ты здесь застряла.

Она прикусила губы и Харрисон в удивлении задумался, что они пухлые, как и её тело: в этой девушке нет ничего, что не переполнялось бы.

— По-твоему опыту, сколько это продлится?

— Я уже говорил тебе, что такого дождя никогда раньше не видел. В этих районах более распространена засуха. Не могу дать никакого прогноза.

Леонора провела рукой по лицу и ещё раз вздохнула. Прикусила снова губу и Харрисон представил, как её язык облизывает его.

«Чёрт побери, прекрати. Запечатай мозг. Возьми искушение и утопи его на дне этого грёбанного озера. Потому что ты мудак с оставшейся маленькой частичкой души, но никогда не будешь тем, кто насильно засовывает член в рот женщины. Даже если не трахался вечность».

— Послушай, — прошептала она.

— Да, как правило, я хорошо слышу.

— Можешь на минутку прекратить умничать? Окей, ты бессердечный дьявол, твои саркастичные шутки очень остроумны, но я… должна сказать тебе одну вещь… немного неловкую.

Харрисон нахмурился.

— Если в этом нет действительной необходимости, избавь меня, о чём бы не шла речь.

— Именно необходимо, в другом случае я бы избежала этого.

— Тогда перестань ходить вокруг. В худшем случае засмеюсь тебе в лицо.

— Было бы уже приятное изменение.

— Думаешь добраться до сути?

— Я… возможно из-за стресса… шока… не знаю… В общем, у меня раньше времени начался цикл.

— То есть, хочешь сказать что…

— Да, у меня менструация. Знаю что для вас мужчин это запрещённое слово, но в любом случае. Не знаю как … что делать. Было б глупо спросить тебя, если имеешь…

— Более чем глупо, я бы сказал абсолютный бред.

— Можешь помочь мне… найти что-нибудь что… Пойми, мне ужасно неловко, но не знаю, что делать. К тому же у меня ужасно болит живот… У тебя имеется обезболивающее кроме аспирина?

Харрисон отчаянно пробормотал:

— Я не держу тампоны и таблетки для менструальных циклов на случай, если мимо случайно пройдёт женщина и будет в них нуждаться.

— Всё пошло наперекосяк. Всё. Сейчас ещё и это. Знай, я не из тех, кто жалуется, однако… хорошее пошло всё на хер не помешает.

Она вышла под дождь и громко прокричала в сторону воды и ветра. Один, два, три раза — с яростью.

Когда вернулась под навес, то Харрисон был уверен — влага на её щеках не только от дождя. Какая заноза в заднице… И всё же… мысль что возможно она одинока, во власти одержимого, лишённого чуткости, с ранеными душой и телом, спровоцировала у Харрисона атаку сочувствия. Хотя, одержимым, лишённым чуткости, был он, напротив, именно, потому что он.

Дьюк сразу же изгнал эту быструю судорогу, как делала кобылица Венера в отношении слепней, жужжащих вокруг хвоста.

— Завтра могу спросить у Майи, — бросил в ответ.

— Кто такая Майя? — прозвучал очередной вопрос.

— Живёт выше на горе. Не думаю, что у неё что-нибудь есть, она старая. Но в любом случае подходит лучше, чем я, чтобы спросить… что делать.

Неожиданно девушка ему улыбнулась. Склонила на бок голову, и в её влажных глазах блеснула вспышка детской благодарности. Вместо ответа Харрисон решительно вернулся в дом и закрыл дверь практически у неё перед носом.

Он должен перестать испытывать сострадание к этой толстой занозе в заднице. Должен перестать считать её достойной внимания. Не признавая исключений, с этим приказом обращался и к самому себе.

Бля, бля, бля.

Мысленно он повторил себе это тысячу раз.

Нет, возможно, тысячи будет мало.

Наблюдая как Леонора ложится на расстеленное на полу одеяло, Харрисон боролся с искушением предложить ей лечь на кровать. В конце концов места на ней имелось достаточно. Но он не будет этого делать. Лучше умрёт, но не превратится в грёбанного денди.

Он уже и так уделил достаточно внимания её раздражающим потребностям (удерживал себя в хлеву, пока девушка ходила в туалет, вооружённая простынёй, чтобы использовать её для своей необходимости), покуда Майя не решит этот злободневный вопрос, стоящий перед ним. И он даже согрел для неё воду на плите.