Дьюк не дал Принцу каких-либо объяснений за исключением поспешного:

— Свалила к чертям.

Внезапно во время своих повторяющихся движений больше, чем просто нервных, Харрисон не смог удержать спонтанное:

— Твою мать!

Он выключил конфорку, послал на хер всё на свете, надел куртку, натянул шапку, взял винтовку и вышел из дома.

Харрисон дошёл да рухнувшего моста, даже проверил внизу озеро — мрачный серый свинец, но не заметил ничего, что могло бы походить на труп имбецилки, которая рискнула бы туда спуститься с целью выбраться на другом берегу. Даже если бы она имела в своём оснащении присоски, у неё не получилось бы забраться на эту скользкую стену из грязи.

Оставалось понять: к какому дьяволу Лео направилась.

Одна его часть, та, что привыкла к одиночеству, сильно склонялась плюнуть на всё. Ведь девушка была взрослой и знала об опасностях этих мест. Если уж она всё равно решила столкнуться с неизведанным, то справится самостоятельно.

Совершенно неожиданно другая его часть ощутила себя окутанной чувством раздражающей ответственности по отношению к этой неразумной.

Пока Харрисон поднимался по склону к хижине Майи, вновь начался дождь. Дьюк надеялся, что Леонора, возможно, там и одновременно спрашивал себя, почему он на это надеется, почти умоляет.

Но девушки не было и там.

— Бл*дь — пробормотал Харрисон, — куда направилась эта кретинка? Если угодила в лапы к медведю — её проблема!

— Не уверена, что проблема только её, — вторила ему эхом Майя. — Что ты натворил, чтобы вынудить её уйти так неожиданно, словно потерявшую рассудок?

— Ничего, — грубо ответил Дьюк.

И это была правда, он ничего ей не сделал. Не коснулся даже пальцем, в реальности, по крайней мере. В воображении, Харрисон трахнул Лео минимум раз сорок восемь. Но посчитал неуместным снабжать Майю такими подробностями.

Женщина взглянула на Харрисона, выглядя мало убежденной.

— Возможно, Леонора решила попытаться пройти по дороге на север?

— Но она даже не знает, где эта дорога проходит!

— В этом могу быть виноватой я: мне кажется, несколько дней тому назад дала ей беглое описание маршрута, хотя советовала не ходить туда, прежде чем наступят солнечные дни и в реке упадёт уровень воды.

Если бы Майя была женщиной тонкого душевного строения с деликатным слухом, то ругательства, которыми разразился Харрисон, вызвали бы огромный риск смерти от инфаркта. Но она была женщиной грубой и сама в нужный момент практиковала непристойную лексику, поэтому совершенно не расстроилась, за исключением судьбы Леоноры.

— Я пойду с тобой, — заявила она Харрисону.

— Нет, ты останешься здесь, я не смогу позаботиться о двоих.

— О себе я позабочусь сама, мне не нужна твоя помощь.

— На этом свете ещё остался хоть кто-нибудь с мозгами? — проворчал Дьюк. — И потом, если ты пойдёшь за мной, то можешь помешать задушить её, а лишиться этого удовольствия я не хочу. Если Леонора ещё не умерла, то клянусь — я прибью её!

«Сучка» — именно это слово повторял Харрисон мысленно, с настойчивостью мантры. Временами он даже произносил его вслух: тихо, но со злостью.

Дождь продолжал прерывистую пытку: вот он пропал, уступая место иллюзорному солнцу, а в другой миг вернулся, сильно избивая.

Харрисон следовал по знакомому пути и повсюду взглядом искал Леонору. Сам по себе путь не был неудобным, его затрудняла река: превращаясь в трясину она, должно быть, становилась родственницей озера, потому что вела себя также удблюдочно. Пересечь реку можно было в одном единственном месте, но только не в сезон дождей, когда соединяющая берега тропа исчезала, течение усиливалось, превращая переправу в ловушку для людей и животных.

В какой-то момент, когда путешествие уже показалось бесконечным, а дневной свет стал сменяться сумерками, рядом с насыпью Дьюк чётко увидел тёмный согнувшийся силуэт.

Леонора?

Это была она. Чёрт возьми, только она была не одна. Девушка сидела на большом камне на этом берегу и чем-то кормила маленького медвежонка.

Харрисон пробормотал грубое ругательство и огляделся вокруг. Насколько Леонора безрассудна?

Стараясь не шуметь, мужчина стал тихо и неспешно приближаться, приготовив винтовку.

Леонора его заметила и встала. Не произнося ни слова, Харрисон махнул рукой, призывая подойти к нему. Затем он приложил палец к губам, требуя молчания. От недоумения Леонора нахмурила лоб пока приближалась. Медвежонок звонко зарычал.

Дальше всё произошло очень быстро, совпадая с ударом грома и закатом.

Люди не думают, какими быстрыми могут быть медведи; их представляют высокими, сильными, пугающими, но медленными и неуклюжими.

Медведица вовсе не была медленной и неуклюжей. Харрисон едва заметил силуэт, который возвышался за его спиной и не успевал развернуться для выстрела. Инстинктивно (о чём потом будет долго себя спрашивать), Дьюк бросился на Леонору и опрокинул на землю, прикрывая своим телом.