И в ту же секунду удары в дверь прекратились, потому что двери не стало. Раз пять споткнувшись, а после — упав на развороченном паркете, Аня прибежала к черному ходу. Теперь он был скорее парадный, по крайней мере — размерами: кони вынесли и дверь, и дверной косяк. На крыльце, среди обломков и снова ставших игрушками слуг сидела Яга, взъерошенная, с разбитой губой, но целая, злая и даже бодрая. Мурл умывался рядом с ней. Аня вздохнула с облегчением: Верлиока, похоже, исчезла.

— Фто натворила, дурощка?! — бодро прошамкала злая Яга. — Кто щ в доме-то коней выпуфкает!

— Не благодарите! — тряхнула головой Аня, оглядываясь в поисках Кощея и Мары.

Невозмутимый, словно ничего не было, к ней присоединился директор. Окинул двор взглядом и покачал головой:

— Нет. Это еще не конец.

— Марина? Что случилось? Он ранен? — Аня подбежала к паре у дерева, очень стараясь не думать, на что именно она наступает. Странно и даже жутко было видеть слезы на лице древней богини. Кощей все также сидел, прислонившись к стволу, закрыв глаза, словно решил отдохнуть после боя. Но мертвенная бледность лица выдавала: что-то не так.

— Он дышит! — Аня наклонилась поближе и немедленно об этом пожалела.

— Прочь! — это не был шуточный подзатыльник, как прежде — пощечина Мары сбила ее с ног прямо кашу из снега и крови.

— Забрала! — Мара взвыла, протягивая Лихо дрожащую ладонь с обрывками золотой цепочки. — Эта тварь забрала иглу! А все ты! Ты виновата! Ты заодно с этой гадиной!

Не шагни Лихо вперед, встав между нею и Аней, вполне вероятно, кровь полилась бы снова. Он обнял Мару за плечи, помог ей подняться, и только после этого дал руку Ане.

— Довольно! Бессмысленная жертва здесь не поможет. Кроме того, наша юная коллега все осознала и готова загладить вину. Она немедленно заберет иглу у Верлиоки.

Да, конечно… — машинально откликнулась Аня, отряхивая мокрые джинсы. — Эээ… Что я сделаю?..

Наверное, этот день можно было назвать Днем Имени Хоббитов. Или Днем, Когда Хоббитам Икалось. Меньше суток назад ей в голову лез Бильбо, теперь же, сидя рядом с директором в вагоне метро, Аня вспоминала Фродо. Вспоминала и поминала недобрым словом. Ей бы на его место! Славно было бы отправиться в поход за иглой месяцев эдак на шесть-семь, да чтобы Мурл — в роли Сэма, а вместо страдающего географическим кретинизмом Гендальфа… ну, допустим, Яга. Не самый плохой проводник, если подумать — при условии, что рядом есть сухостой или бурелом. Да что бурелом, она, наверное, даже на лесопилке сможет открыть портал. М-да… А вот в степи или тундре от этой злой мымры было бы мало проку.

Аня тряхнула головой, отгоняя никчемные фантазии. Фродо — это Фродо. Она — это, увы, она. Лузер, которому до местного Мордора — восемь остановок на метро. Но, окажись даже целых сто восемь — легче бы все равно не стало.

"Отправляясь в дом Верлиоки, нужно помнить три вещи," — сказал ей Лихо, пока они шли к станции. — "Вы идете по собственной воле. Вы идете просить не для себя. Вы идете одна."

И деликатно поддержал ее при этом под локоток — очень вовремя, потому что Аня споткнулась на ровном месте. Поддержал и не менее деликатно сжал руку.

"Прыжок на месте считается попыткой улететь. Ха! Не волнуйтесь — не побегу. Бесполезно. Куда ж от вас скроешься?" — мрачно подумала Аня, но вслух спросила другое:

— "Одна" означает, что у меня даже не будет прикрытия?

— На вашем месте, — мягко упрекнул ее Лихо. — я бы в первую очередь задумался над условием "По собственной воле". Игла — могущественный предмет. Она — не просто средоточие жизненных сил Кощея. Игла его контролирует. Теперь представьте, что натворит Верлиока, управляя Кощеем. Глобальный климат уже без того — ни к черту.

Аня сложила вместе два и два и, не сдержавшись, зло фыркнула:

— Вот же дура! Упс… — она осторожно покосилась на Лихо. Покосилась и вздохнула с облегчением: он явно понял, о ком речь, но не рассердился, только откликнулся не менее долгим вздохом:

— Не спорю. Она поступила неразумно. Но знали бы вы, Анна, сколько глупостей в свое время совершил Кощей, — директор усмехнулся, обернувшись к ней — невеселой усмешкой.

— Все равно, даже если предположить, что Мара не злоупотребляла, это… это непорядочно! — отрезала Аня, и больше они не разговаривали, пока не вошли в вагон.

Четверо уцелевших гулей взвалил на плечи тело в черных доспехах и понесли в дом. Мара шла рядом, каждую третью секунду строго приказывая умертвиям: "Аккуратнее!", "Тише!", "Быстрее!", "Нет, медленнее!", отчего бестолковые чудища только путались, спотыкались, а на лестнице и вовсе уронили бесчувственного Кощея. Разъяренная Мара заорала на них так, что гули бросили тело посреди комнаты, выскочили из дома, юркнули в дупло и заколотили его изнутри.

— Вон!!! — крикнула Мара. Кот и Яга немедля послушались.