Коротко кивнул рыцарю и слегка задел длинными пальцами потный рукав, провел, как ощупал. Поднес к носу, сложив щепотью.

— Прекрасный денек, Ланселот Озерный, прелестная королева, премилая история.

Агний-Ланс остолбенел от увиденного и услышанного.

Старик же обошел рыцаря и спустился вних по лестнице.

Оказывается это свойство не только дряхлеющих сенаторов, таких как Патрикий, разговаривать намеками и загадками.

На ходу стяшивая с себя грязную и потную рубаху, Агний поднялся наверх, даже не представляя кого и что он встретит в комнате.

***

— Я принесла мази и притирания для твоей задницы.

Ну, конечно! Все по кругу! Она опять лечит Агния!

— Только снимай штаны побыстрее, пока нас не застали и ничего не случилось.

— Конечно случится, должно, как иначе-то?
– Ланса распирало от удовольствия видеть ее и почти касаться ее, почти быть для нее снова главным. Ведь не просто так Елин-Гвин бежала на верх, в его комнату, даже не посчитав нужным скрываться от служанок?!

Он встал на одно колено перед своей королевой, и совсем не по-рыцарски, обхватил ноги девушки, обнял и задрал к ее лицу счастливую свою рожу.

— Я волновался за тебя, старикан не обидел ли?

Настороженно вглядывался в выражение ее лица, а потом на него накатило шутовское настроение, просто стало распирать от радости и веселья.

— Давай я осмотрю, не наставил ли Артур засосов тебе ночью и не поцарапал ли тебя своей бородищей?
– при этих словах, полуголый рыцарь руками полез, сначала под платье Гвин, а потом стал задирать и камизу, добрался до голых ног и начал поглаживать их. Нежно, страстно, не отводя взгляда от лица королевы.

Она знает и понимает, что он хочет ее. Не смотря ни на что и ни на кого. Пятнадцать минут пыхтения с зажмуренными глазами в темноте под одеялом этой ночью только помогли утвердиться ему в своих мыслях по поводу Елин.

— Гвин, знаешь, Гвин, чего-то мне тяжело от того, что ты королева. Не только моя королева, понимаешь?

Лансу хотелось оставить ее здесь, спрятать ото всех, особенно от короля Артура. И даже от каждого рыцаря, что преклоняли перед ней и головы и колена.

Этот наряд шел Елин несравненно больше, чем легонькие туники рабыни.

Она - королева.

А он лишь один из многих рыцарей. При чем, в отличие от остальных, обремененный женщиной, матерью его сына.

И сыном. Галахадом.

— Иди ко мне. Иди сюда, - он притянул девушку вниз, целуя.

Руки обхватили ее лицо, большие пальцы легли ей на виски.

— Красивая, моя, королева...

Дверь хлопнула, раскрываясь настежь. Ланс замер не выпуская Елин из объятий, прекрасно видя кто зашел в комнату.

— Приветствую Вас, Ваше Величество...

Молчание, затягивалось. Тишина, казалось, звенела. Двое мужчин смотрели друг на друга из-подлобья. Между ними стояла королева низко опустив голову.

Вот так все предстало перед глазами вошедших Гавейна с братьями. Четверо рыцарей остолбенели, не зная что тут произошло, но догадываясь, что Артур близок к тому, чтобы выплеснуть свою ярость. А в ярости он был страшен и редко справедлив.

Гарет Белоручка с поклоном предложил леди Гвиневере проводить ее в королевские покои.

Как только леди с Гаретом скрылись за дверью, Агравейн подошел к Ланселоту и ткнул в голую грудь скомканной рубахой.

— Оденьтесь, Ланселот, вы перед королем.

Артур уже раздувал ноздри, руки судорожно шарили на поясе слева в поисках меча на перевязи...

И тогда Ланс заговорил.

Спокойным тоном, выводившим из равновесия уже не только короля, но и столпившихся рыцарей.

— Я врядли должен отчитываться за каждый свой шаг и вздох. Даже перед своим сюзереном.
– ах как он эти слова вынашивал и проговаривал и бормотал ночами, будучи рабом!
– Мой меч и моя жизнь принадлежат моему королю, но мои душа и сердце только Господу Богу и прекрасной даме.

Откуда из него сейчас сыпались эти банальности из кодекса рыцарской чести, он и сам не мог понять. Но его несло.

— Артур может вызвать меня на поединок. Но тогда всем надо сообщить причину такового.