Вокруг раздался шепот. Кларенс увидела, как большинство присутствующих закивали.

И тут издали послышалось пение.

— Спасибо, Инико, — произнес Димас. — Мы обсудим твои слова и поговорим об этом в следующий раз. А сейчас предлагаю насладиться танцами. Мы и так уже слишком долго вели беседы, и нам бы не хотелось, чтобы гостья заскучала.

Когда вождь объявил собрание законченным, Кларенс с облегчением вздохнула. Пальмовое вино бросилось ей в голову, и ей страшно захотелось спать. День выдался длинным и напряженным. Выволочки Инико и внезапные перемены отношения к ней сбивали с толку и слегка раздражали. С одной стороны, она чувствовала себя особенной, удостоенной поездки по чудесным заповедным местам в компании мужчины, к которому ее так влекло.

Но, с другой стороны, сокрушалась, что их отношения отравляло прошлое, частью которого она была, и Инико не в силах отделить ее, настоящую Кларенс, от ее национальности. А если бы она была, скажем, австралийкой — он бы так же себя с ней вел? Хотя, возможно, в этом случае у его подсознания не было бы причин для обвинений, которые вырывались у него при каждом упоминании о колониальной эпохе.

Инико слегка толкнул ее локтем и указал вперед. Кларенс подняла голову. Она была немного не в себе, перед глазами слегка плыло, но все же она разглядела впереди группу женщин, исполнявших какой-то совсем простой танец. Они были одеты в юбки из волокна рафии, обвешаны ожерельями из раковин и браслетами на руках и ногах, с которых свисали всевозможные амулеты. Грудь у них была открыта, лица раскрашены белой краской, а волосы заплетены в крошечные косички.

Некоторые трясли деревянными колокольчиками, издававшими низкий монотонный звон, который сливался с голосами танцовщиц, столь же низкими и монотонными. Другие били оземь ногами и ударяли посохами, издавая простую дробь. В конце концов, Кларенс поймала себя на том, что шепотом подпевает. Она не понимала, о чем они поют, но это было неважно. Несмотря на выпитое вино и усталость, смысл этого послания был для нее более чем ясен, прозрачен и очевиден. Все они — часть одного и того же народа, той же земли, той же истории. Все делят один и тот же круговорот жизни от самого начала времен. Это первобытное зрелище свело на нет разрыв между вечностью и этой минутой, которая будет возвращаться вновь и вновь.

Когда танец кончился, Кларенс почувствовала себя спокойной, умиротворенной и расслабленной. Стоявший рядом Инико одним глотком допил остатки вина. Кларенс наблюдала за ним, пытаясь мысленно с ним связаться. Как он тогда сказал: у нас с тобой намного больше общего, чем ты думаешь? И теперь она чувствовала, что с ним ее связывает намного больше — общий язык, общая католическая традиция, одни и те же песни, которые они пели в детстве — чем, скажем, с голландцем, хоть тот и белый.

Как же победить его обиду на испанцев? Как объяснить, что ярость — это зло, и в конечном счете она выплескивается на тех, кто ни в чем не виноват? Как заставить понять, что, если уж не можешь бороться за безнадежное дело, то лучшее решение — согласиться на компромисс? И порой требуются долгие годы, чтобы река, вышедшая из берегов, вернулась в свое прежнее русло?

Инико медленно потянулся, хвастаясь великолепной фигурой, затем протянул к ней руку, с неотразимой улыбкой наклонился к ней, глядя в глаза, и припал к ее губам своими твердыми губами.

— Я мог бы остаться здесь еще на пару недель... — прошептал он. — Неужели тебе не хочется каждое утро купаться в водопаде?

Кларенс вздрогнула, вспомнив эти минуты. Очевидно, Инико вновь решил ее соблазнить.

— Это очень заманчиво, но у меня в Пасолобино тоже есть свой маленький рай... — прошептала она. — А кроме того, как насчет остальной части острова — Сан-Карлоса, или Лубы, как вы его сейчас называете, большого каньона, и пляжа Аленья — чудесного пляжа с белым песком, откуда рыбаки уходят к острову Попугаев? Как насчет Батете с деревянной церковью? Разве ты не хотел показать мне все это? Как ты можешь просить, чтобы я отказалась от половины самой лучшей турпоездки в моей жизни?

— Я возмещу тебе все это, а потом обязательно покажу, когда вернешься на Биоко.

Кларенс бросила на него лукавый взгляд.

— Ну что ж, согласна, — уступила она, уловив двойной смысл в его словах. — В любом случае, не думаю, что на свете существует место, способное сравниться с пляжем Морака.

— Подожди — и увидишь!

Кларенс прикрыла глаза, чувствуя, как блаженный холодок пробежал по ее спине.

— Я имею в виду, конечно, что ты наконец сможешь осмотреть всю Сампаку. — Инико заметил, как она покраснела, и решил разрядить неловкое молчание. — Что ты об этом думаешь? Неужели я откажусь от возможности снова посетить место, где мы познакомились?

Инико встал и подал ей руку, помогая подняться.

— Знаешь, Кларенс, — сказал он. — Просто не могло случиться, чтобы ты, прибыв на остров, познакомилась здесь с кем-то другим, а не со мной и Лахой. Духи так пожелали. И мы не можем противиться воле духов. У них есть на это причина, они знают, что делают.

Кларенс вспомнила, как сама удивлялась, почему вдруг почувствовала влечение именно к Инико, а не к Лахе. Возможно, на это у духов тоже были свои причины.

Во дворе уже начал накрапывать дождь.

Замечание Инико пробудило какое-то странное ощущение.

Словно что-то в ее крови тоже знало об этом.

— Ты помнишь тот день, когда я на тебя налетела?

Это было всего три недели назад, но Кларенс казалось, что с тех пор прошла целая вечность.

— Когда я принял тебя за новую секретаршу? — уточнил Инико.

Кларенс рассмеялось.

— Да, именно тогда. Должна признаться, ты меня немного испугал.

— Надеюсь, теперь у тебя это прошло? — усмехнулся он.

— Хм, — протянула она. — Не совсем. Когда я встретилась с тобой в Сампаке, а потом в доме твоей мамы, ты мне показался угрюмым и неприветливым.