В дальнем конце улицы они увидели навес без стен. Несколько человек, стоявшие рядом с ним, узнали Инико и приветливо помахали ему рукой.

— Что это за навес? — спросила Кларенс.

— Общий дом, — ответил он. — Самое важное место для нас. Здесь мы собираемся, рассказываем всевозможные истории, обсуждаем проблемы повседневной жизни и разбираем споры. Все, что я знаю о своей деревне, я услышал здесь. Кстати... — он кивнул в сторону нескольких человек, приближавшихся к ним, чтобы поздороваться, — отныне ты тоже станешь неизменной темой разговоров во всех местах, что мы посетили.

— Ах, вот как? — Кларенс с любопытством посмотрела на него. — И за какие же заслуги? Потому что я белая?

— Ну, белые люди для нас — совсем не такая диковинка, как тебе кажется. Ты войдешь в историю как невеста Инико. Пусть даже пробудешь ею всего несколько часов. — Он снова зловеще ухмыльнулся. — Но ты уже ничего не сможешь с этим поделать.

Он повернулся и зашагал в сторону группы соседей, идущих навстречу. Они вразнобой поприветствовали его, обменявшими несколькими фразами, а затем какая-то женщина махнула рукой в сторону домишек.

— Идем, Кларенс, — сказал Инико. — Оставим вещи в нашем отеле.

Заинтригованная Кларенс удивленно приподняла брови. Здесь что же, и отели есть?

Войдя в дом, она удивленно присвистнула.

В простом жилище был утоптанный земляной пол, и хотя здесь почти не было мебели, трудно было представить более гостеприимное и романтичное место. В центре комнаты находился каменный очаг; рядом были сложены дрова, чтобы развести огонь. Рядом с примитивным очагом находилось широкое бамбуковое ложе, едва приподнятое над полом — по всей видимости, кровать. На маленький столик уже кто-то успел поставить миску, полную спелых аппетитных фруктов.

— Ночевать будем здесь, — объяснил Инико, сваливая рюкзаки на пол. — А сейчас нам надлежит принять приглашение вождя. Как раз время ужинать. Соберется вся деревня.

Кларенс почувствовала в животе мурашки. Он собирается представить ее жителям деревни? Но это же лучшая возможность расспросить о предполагаемых друзьях ее отца!

В радостном предвкушении она прошла за Инико в Общий дом, который понемногу наполнялся народом.

Вождя звали Димасом. Это был невысокий сгорбленный человек с курчавыми седыми волосами и резкими глубокими морщинами. Две глубокие складки тянулись вдоль его щек, обрамляя широкий нос и толстые губы. Судя по тому, с какой теплотой поприветствовал он Инико, как и большинство остальных, Кларенс поняла, что Инико здесь очень уважают.

Все расселись на полу широким кругом. Кларенс и Инико усадили на почетные места, рядом с Димасом. Кое-кто из мужчин бросал на спутницу Инико любопытные взгляды, а несколько ребятишек уселись вокруг нее кольцом. Очевидно, в этот вечер ей суждено было быть в центре внимания, так что во время обильного ужина, состоявшего из рыбы, жареных бананов, юкки и запеченных плодов хлебного дерева, ей пришлось отвечать на множество вопросов о жизни в Испании.

Она заметила, что мужчины преспокойно сидели, пока женщины сновали туда-сюда, нося посуду с едой и напитками — по большей части, с напитками, ухитряясь при этом не спотыкаться о малышей, мельтешивших между едой и белой женщиной.

Когда неизбежная тема снега и катания на лыжах была исчерпана, Кларенс, взбудораженная как обилием новостей, так и пальмовым вином, которое впервые попробовала сегодня вечером, заразительно рассмеялась.

— Как вы можете это пить? — спросила она.

Напиток обжег ее горло, а глаза наполнились слезами.

По другую руку от вождя сидел человек настолько худой, что сквозь кожу проступали кости. Его звали Габриэль, и он был примерно одних лет с Димасом. Повернувшись к ней, он ответил:

— Мы готовим его традиционным способом. Взбираемся на пальмы при помощи тонких тросов и петель из лиан, срезаем мужские соцветия, — он махнул рукой, словно и впрямь что-то срезал, — и собираем стекающую жидкость в кувшины или сосуды из сушеной тыквы. Затем оставляем полученную жидкость бродить несколько дней, а то происходит очень, очень медленно. Да, вину нужно выстояться, чтобы набраться крепости.

— Как и буби, — вставил Инико, и все засмеялись, дружно закивав.

Ужин подошел к концу, и вождь принял серьезный вид. Все замолчали, и Димас начал рассказывать на испанском историю своего народа, которую, несомненно, все уже слышали тысячу раз, как подумала Кларенс, но никто не выразил ни малейших признаков недовольства. Напротив, все закивали, когда Димас начал рассказывать, как несколько тысяч лет назад на острове высадились первые буби; о войнах между разными племенами за лучшие земли; о мудрости королей буби и их подвигах; об удачном расположении Уреки, которую трудно было отыскать во времена работорговли; о прибытии на остров первых колонизаторов и столкновениях с ними; и, наконец, о жизни при испанцах.

— Моламбо, Лорите, Лопоа, Моадиабита, Сепаоко, Мооката, А-Лобари, Оритье... – торжественно провозгласил Димас имена королей.

Кларенс закрыла глаза, слушая пересказ истории земли буби, и перед ее глазами вставали картины эпохи рабства и противостояний между буби и испанцами, имевших место, пока не было заключено окончательное перемирие.

— Колонизаторы отменили саму должность короля, — прошептал Инико. — Но для нас король по-прежнему остается национальным символом. Я знал Франсиско Малабо Беосу. Он был нашим духовным отцом. Заметь, он родился в 1896 году, а умер всего пару лет назад, в возрасте ста пяти лет.