Постели в отеле в Малабо, которую она еще прошлой ночью делила с Инико, всего через день суждено было превратиться в ее одинокую постель в Пасолобино. Она не могла так быстро смириться с этой переменой. Не могла так быстро перенестись из объятий Инико и роскошных пейзажей острова в суровые горы родной долины. На миг она позавидовала тем, кто долго плыл на корабле в начале минувшего века. Долгие дни, проведенные в море, помогали душе перестроиться, возможно, даже забыть о прошлом и подготовиться к следующему жизненному этапу.

Она решила провести ночь в Сарагосе. Ей необходимо было побыть одной, хотя бы несколько часов. Возможно, утром она все увидит совсем в другом свете?

Она упала на кровать в своем номере и закрыла глаза, совершенно измученная долгой дорогой, приняв душ и смыв с кожи липкий пот, сопровождавший ее все последние недели, но так и не смогла заснуть. Инико не желал ее отпускать, хотел быть рядом, на ней, под ней...

Почему ее потянуло к нему, а не к Лахе? Разве не проще было бы завязать отношения с человеком, чей образ жизни так похож на ее собственный? К тому же, объективно Лаха был привлекательнее брата и гораздо моложе. Он умен и образован, прекрасный собеседник. Он привык путешествовать и общаться с разными людьми...

Так нет же, угораздило ее влюбиться в Инико!

Она криво усмехнулась. Духи, чьей властью пронизан каждый сантиметр этого острова, явно не ищут легких путей! Или, возможно, на самом деле все намного проще, и случай лишь позаботился о том, чтобы соединить воедино две разлученные половинки одной души? Ведь между ней и Инико возникла настоящая духовная близость, полное взаимопонимание, и хотя он никогда не сможет жить в каком-либо другом месте, кроме своего Биоко, а она никогда не сможет жить вдали от Пасолобино, безумное счастье последних дней останется с ними до конца жизни.

Глаза ее наполнились слезами. Это знание наполнило ее сердце глубокой печалью, потому что цепи, которыми каждый приковал себя к своему миру, не под силу разбить ни любви, ни страсти.

Быть может, если бы они с Инико были моложе, то во время прощания в аэропорту молча упали бы в объятия друг друга, прекрасные в своем драматизме. И возможно, если бы им пришлось расстаться по не зависящим от них обстоятельствам, боль разлуки терзала бы их всю оставшуюся жизнь. Однако любовь их была осознанной, страсть — обоюдной, и разлука стала совершенно иной драмой — более жестокой, более безысходной — если это было вообще возможно.

Так она думала, утирая платком слезы и решив, что дальше пойдет по жизни, не позволяя ничему столь глубоко затронуть сердце, чтобы не пришлось долго и мучительно изживать невыносимую боль.

Как она будет тосковать по этому мужчине!..

Инико олицетворял собой силу волн пляжа Риабы, величие и неудержимость пенистых горных рек, что срываются со стометровой высоты скал Моки, стремительность водопада Уреки, яростный напор тропической бури, треплющей кроны пальм... Да, ей будет недоставать всего этого. Но особенно будет недоставать непоколебимой твердости хранителя острова, преданного наследника великого жреца буби, abba moote, к подножию которого она возложила свой маленький дар в обмен на желание.

Она еще совсем молода. Несомненно, на протяжении ее жизни прорастут еще многие семена, с помощью богов или без нее. Но вот хватит ли у нее решимости вовремя собрать урожай, или ему так и суждено бесполезно погибнуть?

Все эти раздумья преследовали ее весь день, пока она наконец не припарковала машину во внешнем дворе Каса-Рабальтуэ.

Первой навстречу выбежала двоюродная сестра.

— Ну, что, Кларенс? — спросила она. — Сделала, что собиралась? Родители оказались правы?

— Ты не поверишь, Даниэла, — ответила Кларенс, — но тамошняя жизнь не ограничивается одной лишь Сампакой и вечеринками в Санта-Исабель...

Войдя в дом, она ощутила огромную радость от встречи с родными, смешанную со смутной тревогой, что ее догадка, будто у нее есть брат, может быть связана, с одной стороны, с неожиданным чувством равнодушия и неприятия к родному Пасолобино, а с другой — с неизбывной тоской по Биоко, по-прежнему терзавшей ее сердце.

— Расскажи, что ты там ела все эти недели? — Кармен, как всегда, думала о том, чем бы заполнить тарелку дочери.

— Ты ела черепаху? — спросила Даниэла. — А змею?

— На самом деле змеиное мясо, — поспешил ответить Хакобо, — очень нежное и вкусное. А суп из черепахи — просто деликатес. Правда, Килиан?

— Почти такой же деликатес, как жаркое из обезьяны, — шутливо ответил Килиан.

— Кларенс! — Даниэла широко распахнула огромные карие глаза. — Я не верю, что там еще едят подобные блюда и что ты их пробовала!

— Я ела в основном рыбу — правда, очень вкусную, — ответила Кларенс. — И мне очень понравился пепе-суп.

Хакобо и Килиан рассмеялись.

— Я вижу, вы помните этот пикантный рыбный суп!

Оба кивнули.

— И конечно, там было много фруктов — папайя, ананасы, бананы...