Долина, где располагался Пасолобино, была окружена крутыми горами, склоны заросли лесами и травой, а гребни скалистых вершин упирались прямо в небо. Маленькие деревушки, разбросанные у подножия гор и по их склонам, являли собой двойственную картину: дома из темного камня под черепичными крышами с толстыми печными трубами соседствовали со зданиями новейшей постройки, также из камня и черепицы, но лишенными вкуса былых времен.

Когда ему стало казаться, что выше карабкаться уже некуда, автобус остановился в деревне под названием Себреан; она была гораздо больше тех, что он видел внизу, и снежным вечером в канун Рождества, когда, казалось, все небо превратилось в сплошной снегопад, Лаха наконец достиг цели. Густые снежные хлопья мягко падали с небес, даря его душе мир и покой.

Какая-то женщина, закутанная в анорак, в вязаной шапочке, перчатках, шарфе и высоких ботинках на толстой резиновой подошве, подняла кверху руку, чтобы привлечь его внимание. На ее лице — единственной открытой части тела — проступила радостная улыбка. Он ощутил безмерную радость, узнав свою подругу, и уже не сомневался, что его отпуск станет незабываемым.

Кларенс решила, что Лаха выглядит просто великолепно. В пальто из темной шерсти, шарфе и коричневых кожаных ботинках, он казался настоящим горожанином.

Они сердечно обнялись; на миг она закрыла глаза, задержав его в объятиях, стараясь представить, что ее обнимают совсем другие руки.

«Нет, — подумала она. — Инико намного крупнее».

— Ты даже не представляешь, как я рада тебя видеть, — Кларенс наконец выпустила его из объятий и снова улыбнулась. — Надеюсь, тебе понравится снег! Пока к нему не привыкнешь, он может раздражать.

— На Биоко шесть месяцев в году льют дожди. — Лаха снова улыбнулся. — Думаю, что смогу пережить и снег!

Кларенс повела машину по колее, оставленной ее же колесами — по узкой, извилистой, заснеженной дороге, круто поднимавшейся в гору, откуда открывался вид на овальный контур Себреана. Они спешили добраться до Каса-Рабальтуэ, пока не стемнело.

— А как твой брат? — спросила она как можно безразличнее. Она вдруг почувствовала, что не может произнести его имени.

— Инико вернулся к прежней жизни: работа, дети, деловые встречи... Когда ты уехала, он снова сделался нелюдимым. Ты же знаешь, он не слишком разговорчив.

«Со мной он был очень разговорчивым, — подумала она. — И очень много смеялся».

— Он часто вспоминает о тебе, — сказал Лаха.

По мере приближения к цели Кларенс все больше нервничала. Она, конечно, рассказывала дома и о семье Лахи, и об остальных своих гвинейских знакомых, но ее родные не знали, кого именно она пригласила в гости на Рождество. Как они его встретят?

— Ну вот, почти приехали! — бодро сообщила она. — Будь готов к тому, что тебя не выпустят из-за стола до завтрашнего вечера. И главный совет: если моя мама предложит тебе добавки, а ты промолчишь — это означает, что ты хочешь еще.

А в это время в Каса-Рабальтуэ Кармен то и дело открывала и закрывала заслонку печи, где доходило жаркое; целью этой маленькой хитрости было добиться, чтобы жаркое было готово точно к сроку и ни минутой раньше.

Когда Кларенс пригласила гостя провести с ними рождественские праздники, это стало сенсацией, и теперь Кармен задалась целью не только тщательно его изучить, но и произвести наилучшее впечатление, и прежде всего своими кулинарными талантами.

Килиан весь день не находил себе места, одолеваемый странными предчувствиями: что-то должно случиться. Он винил в этом внутреннее ощущение, которое всегда возникало у него перед бурей или большим снегопадом, но в этот вечер предчувствие было совершенно иным, более сильным и труднообъяснимым, словно тихий, но живой поток воздуха охватывает его изнутри внезапными порывами, вызывающими дрожь.

Он посмотрел на Хакобо, который с подозрительным энтузиазмом слушал поздравительную речь короля по телевизору. Хакобо по-прежнему не решался обсуждать новости, которые Кларенс привезла из Гвинеи, но Килиан знал, что в голове брата так же бурлят воспоминания, как и в его собственной. Столько лет они вели себя так, словно ничего не произошло: никто из них не хотел нарушать молчаливый договор о перемирии. А что, если теперь они снова поссорятся из-за прошлого? Хакобо наверняка тоже догадывается, что Кларенс что-то подозревает. Интересно, сколько она могла узнать? Она ведь общалась с Бисилой.

Хакобо повернул голову и встретился взглядом с Килианом, нахмурив брови. Почему он так злится? Ведь не из-за того же, что его дочь выбрала именно эти даты, чтобы познакомить их со своим близким другом? Но это же просто смешно! Можно подумать, родители такие идиоты и не знают, что сейчас означают слова «близкий друг»! Кармен так просто счастлива: уж если Кларенс пригласила его в гости и представила своим родным — значит, отношения между ними достаточно серьезны, и скоро можно будет ожидать официальной помолвки.