На причале несколько человек таскали мешки с углём; другие катили бочки, третьи помогали разгружать баржи. Килиан попытался представить, какая суматоха творится здесь во время сбора урожая, когда на суда и баржи грузят сотни мешков с кофе и какао, чтобы развезти их в разные концы света.

— Хосе ждёт наверху, — сообщил Антон.

Он кивнул в сторону крутой тропинки, идущей параллельно стене, над которой виднелись крыши первых зданий. Антон поднял чемодан Килиана и окликнул парочку ближайших грузчиков:

— Eh, you! Come here!

Те недовольно переглянулись, даже не думая выполнять приказ.

— You hear what I talk? — Повысив голос, Антон грозно двинулся к ним. Взяв один чемодан, он указал рабочим на вещи Хакобо и Мануэля. — Take this! Живо! Quick! Возьмите! Up!

Негры подчинились, подхватили чемоданы и направились вслед за белыми по крутой узкой тропинке, ведущей от мола к проспекту Альфонсо XIII , в том месте, где он выходит на площадь Испании.

— А ты знаешь, Килиан, что эта тропинка называется тропой лихорадки? — спросил Мануэль.

— Нет, я не знал. И почему ее?

— Потому что есть примета: каждый, кто по ней поднимется, непременно заболеет лихорадкой. Скоро ты в этом убедишься.

— Теперь-то ничего страшного, благодаря лекарствам, — вставил Хакобо, — но сто лет назад все, кто здесь проходил, умирали. Все. Верно, Мануэль? — Тот кивнул. — Вот почему отправляли одну экспедицию за другой. Этому невозможно было противостоять.

Килиан поежился. Он обрадовался, что родился в более цивилизованную эпоху.

— Сам я не видел, — произнёс Мануэль, — но говорили, что по этому крутому узкому склону много лет назад ходил поезд. Это правда, Антон?

— О да, — ответил Антон, пользуясь возможностью остановиться и передохнуть. — Я сам видел. Очень полезная штука для доставки грузов в порт. Железную дорогу начали строить в 1913 году, чтобы соединить Санта-Исабель и Сан-Карлос — городок на юго-западе. Но этот проект был заброшен двадцать пять лет назад, из-за постоянных поломок и огромных расходов на ремонт и обслуживание дороги в джунглях.

Килиан улыбнулся, представив игрушечный паровозик, крейсирующий по крошечному острову.

Тропинка, по которой они поднимались, и впрямь оказалась крутой, но при этом достаточно короткой для людей, привычных к горным дорогам. К тому же им не пришлось самим тащить тяжёлые чемоданы. Он заметил, что отец, которого он помнил сильным и гибким, теперь при малейшем усилии начинал задыхаться.

Они оставили позади стену, увитую плющом и местной лианой эгомбегомбе — из массы ее широких карминных, желтых и зелёных листьев выглядывали маленькие нежные белые цветочки — и поднялись ещё выше. Их глазам предстала большая площадь — естественная терраса, нависшую над берегом. Она была огорожена балюстрадой и украшена фонарями, стоящими через каждые несколько метров. Посреди площади, уставленной вазонами с цветами, высились несколько зданий в колониальном стиле, с боковыми галереями и двускатными крышами, чья красота прямо-таки поразила Килиана.

— Это католическая миссия, — принялся объяснять Хакобо. — А вон в том здании — «Каталонка». На первом этаже таверна, с которой ты скоро познакомишься. А вон то здание, на которое ты так пялишься, разинув рот — наш чудесный собор... Нет, — внезапно прервался он. — Лучше оставим осмотр достопримечательностей на потом, я тебе все покажу... Не волнуйся, у тебя ещё не раз будет случай побывать в Санта-Исабель.

Килиан ничего не сказал, поглощённый великолепным сочетанием буйной природы и гармонии лёгких построек, таких радостных, столь непохожих на угрюмые каменные дома Пасолобино. Его взгляд перекидывался с одного здания на другое, с человека на человека, с невыразительной одежды белых на пестрые разноцветные наряды местных жителей.

— А вон и наш Хосе! — возвестил Антон, взяв Килиана за локоть и направив по улице. — Ты смотри! Он взял новую машину. Ну и дела! Идём, идём скорее! Нужно вернуться на плантацию до ужина, чтобы познакомить тебя с управляющим.

Они подошли к стоявшему рядом с блестящим чёрным «мерседесом-220S» улыбающемуся мужчине, и отец представил его как Хосе, о котором он столько рассказывал во время своих приездов в Каса-Рабальтуэ.

— Ну вот, Хосе, это мой сын Килиан. Наконец-то ты познакомишься с ним лично. Не знаю, знаком ли ты с Мануэлем, но с этой минуты он будет нашим врачом.

Хосе поприветствовал их широкой улыбкой, показав великолепные зубы. У него была короткая, безупречно подстриженная седеющая бородка и столь же безупречный кастильский выговор, хоть и с несколько своеобразным акцентом, который становился особенно заметным, когда он произносил «р», грассируя на французский манер, или выговаривал некоторые слова, делая ударение на последнем слоге, что придавало его речи несколько прерывистый ритм.

— Добро пожаловать в Фернандо-По, масса, — трижды повторил он с поклоном, обращаясь сначала к Килиану, затем к Мануэлю и, наконец, к Хакобо. — Надеюсь, вы хорошо доехали. Багаж уже погружён, масса Антон. Можем ехать, когда скажете.