Гарус предостерегающе поднял руку, вынуждая его замолчать. Было ясно, что, если Килиан окажется столь же хорошим работником, как его отец и брат — по крайней мере, как отец — то для производительности плантации выгоднее держать их порознь, чем вместе.

Мальчик весело присвистнул, поднялся, подошёл к отцу и протянул ему своё сокровище — резиновый ластик, который прятал под столом.

— Спасибо, сынок. Возьми, спрячь в шкаф. Затем Гарус поочерёдно посмотрел на Хакобо и Килиана. — Итак, решено, — сказал он. — Из всех трёх дворов именно Обсай работает не так хорошо, как следовало бы. Дела пойдут лучше, если там появится новый помощник. И вот теперь он у нас есть.

— Да, сеньор, — повторил Килиан.

— И помни, что рабочим нужна твёрдая рука; с ними нужно быть решительным, но при этом справедливым. Если поведёшь себя недостойно, тебя осудят. Если не сможешь разобраться с возникшей проблемой, тебя перестанут уважать. Хороший служащий должен знать все обо всем и уметь решить любой вопрос. И ни в коем случае не показывай слабости. И не позволяй себе излишней фамильярности — ни с буби, ни с брасерос: и те и другие могут ее превратно истолковать. Ты меня понял?

— Да, дон Лоренсо.

Килиан снова был озадачен. В эту минуту он готов был бежать куда глаза глядят.

— Да, и еще кое-что, — вспомнил управляющий. — Полагаю, ты не умеешь водить машину?

— Верно, сеньор.

— Так вот, это первое, чему ты должен научиться. Завтра получишь казенную рабочую одежду, пробковый шлем и мачете, чтобы с самого начала у тебя все было. Антон, кто его бой?

— Симон. Он новенький.

— Ах да! Кажется, он хороший парень. Надеюсь, вы найдёте общий язык. Но все же не советую слишком ему доверять. Если дать им волю, они на голову сядут! А вообще-то... Здесь, на Фернандо-По, жизнь трудная. А впрочем, — он махнул рукой в сторону других мужчин, — если они смогли здесь прижиться, то и ты, несомненно, сможешь.

Посмотрев на часы, он поднялся.

— Сдаётся мне, вы не прочь поужинать. Обычно в это время ужин уже закончен, но я распорядился, чтобы вам оставили еды. Надеюсь, вы меня извините, — он махнул рукой в сторону сына, — но уже поздно, и нам пора в город. Его мать очень сердится, когда мы опаздываем.

Остальные тоже встали, чтобы проводить их до ворот, где управляющий пожал каждому руку. Они вышли на открытую галерею, ведущую в главное здание, где располагались столовая и общая гостиная, а наверху — спальни.

— А что за человек этот Грегорио? — спросил Килиан по дороге в столовую.

— Та ещё скотина! — Хакобо сплюнул сквозь зубы. — Сам увидишь. Ты с ним поосторожнее!

Килиан вопросительно посмотрел на отца, словно желая, чтобы он опроверг слова Хакобо.

— Не обращай внимания, сынок, — сказал тот. — Просто... делай свою работу, и все будет хорошо.

Мануэль почувствовал беспокойство в голосе Антона и стал наблюдать за Килианом, пока он шёл в столовую и усаживался на своё место за столом, на которое указал отец. Килиан ожидал, что сейчас ему придётся пробовать всевозможные экзотические блюда, и это станет первой проверкой, а уже потом начнутся дни, наполненные cutlass и poto-poto, то есть мачете и грязью, к которым придётся привыкать.

При виде еды, которую слуги поставили на стол, Килиан невольно по-детски вытаращил глаза.

— Ой, хамон! — воскликнул он. — И тушёная курица с картошкой!..

Хакобо рассмеялся.

— А ты что думал? Что тебя тут заставят есть змей?

— Еда здесь как дома, даже лучше.

— Мы, европейцы, обычно едим европейскую еду, — пояснил Антон. — Но еще имеем возможность наслаждаться превосходной камерунской кухней, которая сочетает в себе лучшие черты как испанской, так и африканской.

— А это что такое? — спросил Килиан, указывая на какое-то незнакомое блюдо.

Мануэль нетерпеливо облизнулся.

— М-м-м! — протянул он. — Это очень вкусно! Это плантин: жареные бананы с рисом и пальмовым маслом. — Он развернул салфетку и разложил ее на коленях. — Твоё первое экзотическое блюдо, друг мой. Теперь ты не сможешь без него жить.

Килиан недоверчиво посмотрел на него, но вскоре вынужден был признать, что Мануэль прав, и повар заслуживает наивысшей похвалы. Благодаря вкусной еде и хорошему вину, ужин проходил в весёлой и непринуждённой обстановке. Килиан наслаждался приятным вечером, но по-прежнему не мог изгнать из памяти картины родного Пасолобино, плавания по морю и приезда на остров. Он также не мог перестать думать о своём первом рабочем дне на плантации, который ему предстоит провести в компании этого Грегорио. Внезапно его охватила непривычная слабость. Отяжелевшие веки сомкнулись от выпитого вина и усталости.

Он едва прислушивался к разговору, когда вдруг услышал, как отец поднялся.

— Пойду-ка я спать, уже пора, — сказал Антон.

Мануэль и Хакобо решили остаться ещё ненадолго, но сонный Килиан тоже поднялся.

— Я тоже пойду, а то завтра не встану.

— Не волнуйся, тебя разбудят, — заверил Хакобо. — Уже в половине шестого здесь все на ногах.

Пожелав всем спокойной ночи, Антон с Килианом вышли из столовой и поднялись наверх по широкой лестнице, украшенной элегантными белыми пилястрами и массивными перилами; здесь они повернули направо и пошли по открытой галерее с зелёными деревянными перилами, на которую выходили двери спален.