Саде села рядом с Килианом. С самой очаровательной непосредственностью она попросила налить ей виски и в благодарность нежно погладила Килиана по бедру. Остальные весело переглянулись.

Килиан явно нервничал. Он почувствовал, как в штанах в него затвердело, и поспешил отвлечь от себя внимание остальных.

— Сегодня мне рассказали, будто бы где-то на континенте туземцы съели епископа. Какая-то запрещённая секта или что-то в этом роде. Вы что-нибудь об этом слышали?

Матео и Марсиаль удивленно покачали головами. Саде и Мануэль, переглянувшись, громко расхохотались.

— Как же вы, белые, боитесь, что мы вас съедим! — в сердцах бросила Саде. — И что захватим вашу власть...

Килиан нахмурился.

— На континенте есть племена, которые охотятся на горилл и едят их, — объяснил Мануэль. — Одну из разновидностей этих горилл называют епископом: у самцов имеется козлиная бородка, которая, видимо, кому-то напомнила какого-то падре-миссионера давних времён. Охотно верю, что эту новость превратно истолковали. Кстати говоря, дипломатов они тоже едят.

Саде кивнула, искоса поглядывая на Килиана, который, не зная, куда деваться от смущения, взял бокал и отпил глоток. Но тут его выручил Марсиаль.

— Эй, ребята! — воскликнул он. — Вы только гляньте, какая красавица!

Все головы повернулись в сторону женщины в лиловом платье, облегающем великолепную фигуру. Она шествовала через зал на высоченных каблуках.

— Вот эта была бы мне по росту! — мечтательно протянул Марсиаль.

Он направился было в сторону девушки, но через несколько шагов остановился. Другой мужчина, намного выше его, подошёл к ней и, протянув ей руку, повёл к танцплощадке. Марсиаль со вздохом вернулся за столик.

— Да уж, воистину Моисей Египетский, величайший из Моисеев! — посочувствовал Матео. — Верно, Марсиаль?

— Да я уж вижу! Ну, что ж, делать нечего — только выпить.

Саде встала из-за стола, схватив Килиана за руку.

— Пойдём, потанцуем, — произнесла она не терпящим возражений тоном.

Килиан позволил вытащить себя на площадку. Он порадовался, что оркестр заиграл бегуэн — танец, похожий на медленную румбу, самый подходящий к этой ситуации. Саде прижалась к нему всем телом, глядя на него бездонными глазами и нашёптывая какие-то нежности, от которых у него кружилась голова. Килиан подивился, с какой естественной непринуждённостью она его обольщала. Его охватило желание, смешанное с любопытством: ничего подобного в своей жизни он ещё не испытывал.

До сих пор его опыт ограничивался борделем в Бармоне, куда его впервые привёл брат после ярмарки скота, чтобы сделать мужчиной, да несколькими мимолётными связями с работницами в поместьях Пасолобино и Сербеана. Ему вспомнились слова Хакобо после того, первого — кстати, довольно неудачного! — опыта в борделе: «Женщины — как виски: первый глоток даётся с трудом, но со временем начинаешь ценить его вкус». Спустя годы он признал, что брат в чём-то был прав.

Однако, в отличие от Хакобо, он не искал частых удовольствий. Ему необходимо было взаимопонимание, душевная близость, родство душ с женщиной, с которой он мог бы разделить постель.

Но Саде прекрасно знала, как его убедить. Казалось, он ей действительно нравится, и она искренне хочет быть с ним. Килиан почувствовал, как между ног у него твердеет, наливаясь тяжестью, и она заметила его возбуждение.

— Если хочешь, можем пойти прогуляться, — нежно прошептала она.

Килиан кивнул; они вышли из клуба и направились в сторону окраины. Они шли по тихой безлюдной улице, мимо низких домиков, пока не добрались до ее конца, где кончались постройки и начинался зелёный лес, залитый лунным светом. Саде повела его среди раскидистых деревьев, в тени которых укрывались другие парочки, пришедшие сюда за тем же самым делом, пока не нашла укромное местечко, где они удобно расположились.

Тогда она вновь прижалась к нему всем телом, и Килиан не стал отстраняться. Саде крепко обняла его; ее многоопытные руки принялись шарить по самым потаённым уголкам его тела; при этом она не уставала стонать, выкрикивая в экстазе какие-то непонятные слова на чужом языке. Убедившись, что он уже готов, она легла прямо на землю, увлекая его за собой. Килиан уже ничего не соображал. Он вошёл в неё, ощущая в груди странную смесь желания и смущения, словно не веря, что его тело может отвечать с такой страстью на телодвижения Саде. Он молча дёргался на ней, пока, наконец, не смог больше сдерживаться и не взорвался. Блаженство разлилось по всем его жилам; несколько минут он лежал неподвижно, пока она не похлопала его по плечу, давая понять, что хочет встать.

Они поднялись, неловко поправляя одежду. Килиан пребывал в полном ошеломлении, не в силах прийти в себя после столь бурного соития. Саде понимающе улыбнулась, взяла его за руку и снова повела в клуб. Возле барной стойки она с ним распрощалась.

— Буду рада снова с тобой увидеться, — произнесла она, кокетливо подмигивая.

Килиан двусмысленно кивнул, оперся о стойку бара и спросил ещё выпивки. Мало-помалу он пришёл в себя, и дыхание его успокоилось. Ему потребовалось несколько минут, прежде чем он смог вернуться к друзьям и вести себя так, словно ничего не случилось. Возможно, они и могли непринуждённо обсуждать подобные темы, но он не мог. Он не хотел вдаваться в объяснения или становиться объектом шуток.