— Дай ключи! Догоню, убью гада! — Прохоров бросил пакеты и подлетел к машине Швецова.

— Серёж! Успокойся, — Оля потянула мужа обратно к подъезду. — Давай не будем портить праздник.

— Оль, он чуть не переехал меня, — кипел от возмущения Серёга.

— Но не переехал же, — спокойно сказала Оля. — Эти твои казаки-разбойники добром не кончатся. А я хочу нормально встретить Новый год.

— А если он кого-нибудь собьёт? Ты же видела, он, наверное, пьяный или обкуренный.

— Тогда позвони гаишникам. Пусть они устраивают погони с задержанием.

— Всё, Серёга, пошли ко мне, — вмешался Швецов. — Из дома позвоним, куда следует. Ты номер запомнил?

Серёга кивнул и неохотно согласился, а потом назвал марку и номер машины. Швецов нахмурился. Получалось, сейчас по двору пронеслась иномарка, которую он накануне пробивал для Ксении. Дима нашёл глазами окна своей квартиры. Они зияли чёрными провалами. Неужели случилось то, чего он так сильно боялся.

Когда Швецов открыл дверь квартиры, то споткнулся о пакеты. Бутылки звякнули и раскатились в разные углы коридора. Он выругался и включил свет.

— Как вкусно пахнет! — потянул носом Серёга. — Олюнь, похоже, мы зря тащили с собой еду, — он обернулся к жене.

Швецов, как был, в обуви, стал обходить квартиру, везде включал свет. Ксении не было. Но в большой комнате стоял накрытый стол, в холодильнике ждали своего часа салаты, украшенные цветами и узорами из овощей и зелени, и шикарный торт. Дверца духовки была ещё горячая.

— Димка, колись, — весело подмигнула Оля. — Кто она?

— Кто? — Швецов тряхнул головой, чтобы прийти в себя.

— Что ты такой скрытный? — немного обиделась Оля. — Не сам же ты приготовил эту красоту.

— Это из кафе, — зачем-то соврал Швецов и как есть, в одежде, плюхнулся на диван.

А дальше всё было, как раньше. Стали подъезжать друзья с жёнами и детьми. Квартира заполнилась гвалтом голосов, весёлым смехом, звоном посуды. Только Швецову было не до веселья. Вопреки здравому смыслу он ждал, что Ксения вернётся. Ближе к полуночи смирился, что она не придёт. Пустота. И даже близкие друзья не могут заполнить эту дыру в душе. Ему стало так тошно, что он решил напиться. Но чем сильнее пьянел, тем хуже становилось. Швецов думал, что водка — это наркоз, а оказалось — катализатор, все чувства обострились, тоска росла с каждым стаканом.

Тусклое утро нового дня нового года заглянуло в окно ближе к одиннадцати часам. Из-за пасмурной погоды рассвело поздно. Пробуждение было ужасным. От того, что он уснул в кресле, мышцы свело, тело болело, словно по нему ночью проехал трактор, голова раскалывалась от малейшего движения. Похмелье — страшная расплата. Лишь к вечеру Дима немного пришёл в себя. Друзья разъехались по домам, и он остался наедине со своими мыслями.

Что ему пришло в голову тащиться по тому адресу? Наверное, потому, что находиться в тишине дома стало невыносимо. Швецов ничего не планировал, схватил куртку и помчался в ночь.

Если Ксения уехала на той самой машине, значит, есть вероятность, что он застанет их в той самой квартире, адрес которой он помнил наизусть. Странно, но мысль о том, что её могли увезти насильно, ни разу не приходила ему в голову.

Дима припарковался так, чтобы хорошо просматривался нужный подъезд, и приготовился ждать. Но ему повезло. Или, наоборот, не повезло. Не прошло и часа, как из подъезда вышел мужчина средних лет в джинсах и куртке, он держал за руку Ксению. Мужчина был серьёзным и сосредоточенным, в движениях чувствовалось напряжение. А Ксения сама на себя не похожа, какая-то растерянная и растрёпанная. Они сели в машину и уехали.

У Швецова не было сил продолжать слежку. Он сразу признал своё поражение. Раз Ксения выбрала другого, то пусть будет с ним счастлива. Только где-то в области сердца пульсировала тупая боль.

***

Ксения всё же занесла в квартиру покупки. Саша следовал за ней и дальше прихожей пройти не разрешил. Она хотела набросать записку, чтобы Дима не волновался, но и это Саша посчитал лишним. Так же вместе они спустились на первый этаж. Ксения бросила ключи в почтовый ящик. Сюда она больше не вернётся. Никогда.

Они вышли из подъезда друг за другом, сели в машину. Он резко нажал на газ, Ксения вжалась в сидение. За всё это время они не сказали друг другу ни слова.

Он ехал быстро, перестраивался из ряда в ряд, очень спешил. Ксению сразу укачало, тошнота подступила к горлу. Он не замечал её состояния или делал вид, что не замечает. Молчал. От этого тягостного молчания было страшно. Ксения потеряла счёт времени.

Вдруг Новиков резко затормозил. Она чуть не протаранила лобовое стекло головой. В ярком свете фар увидела бетонные стены без единого окна, мусорные контейнеры, сугробы грязного лежалого снега. Какой-то тупик. Умирать здесь не хотелось. Вообще сейчас особенно сильно хотелось жить. Надо попробовать убежать или вступить в схватку. Нельзя просто так прощаться с жизнью. Но сердце колотилось, словно она пробежала стокилометровый марафон. Сил сопротивляться не было.