Ксения быстро научилась управлять прислугой. В загородном доме работали восемь человек, в квартире — трое. Но раз в неделю она отпускала прислугу и собственноручно готовила ужин. Такие вечера Борис особенно любил.

Алиса жила вместе с ними, и Борис тепло относился к ней, когда был в хорошем настроении. Когда Ершов приходил домой не в духе, Ксения с дочкой старались не попадаться ему на глаза. Руки он больше не распускал, но Ксения не провоцировала его, хорошо помнила, на что он способен в гневе.

Борис очень хотел собственных детей. Когда спустя три месяца после свадьбы Ксения не забеременела, Ершов заставил её пойти к врачу. Она безропотно согласилась. Обследование показало, что она полностью здорова. Врачи рекомендовали больше отдыхать и не зацикливаться на желании иметь ребёнка. А Ксения и не зацикливалась. Она вообще не хотела детей от Ершова. Он самодур. Кто знает, что взбредёт ему в голову, когда она родит малыша? Он может запросто в любой момент выгнать её на улицу и запретить видеться с ребёнком или будет вмешиваться в уход и воспитание, что, конечно, не так страшно, но тоже может стоить нервов. Втайне от мужа она предохранялась и стремилась всеми силами не допустить беременность.

Новикова она больше не видела, но он исправно перечислял ей деньги на счёт. Она знала своё задание и потихоньку подбиралась к делам Бориса.

Ксения пока не придумала, как избавиться от Полякова. Слишком мало информации, а действовать надо было наверняка и деликатно.

Вскоре это и не потребовалось.

Наступил сентябрь. Начало осени.

Тот день начинался как обычно. Ксения проводила Алису в школу и сидела в кофейне, когда ей позвонили из больницы и сообщили, что её муж попал в аварию и сейчас находится в реанимации в тяжёлом состоянии. Она бросилась в больницу, но не успела. Борис умер, не приходя в сознание.

Ксения в тот момент жила, как в тумане. Она смутно помнила похороны, соболезнования, калейдоскоп незнакомых лиц. На похоронах Бориса она чувствовала себя чужой. По другую сторону от гроба стояли близкие родственники. Родители, сразу сильно постаревшие, сгорбленные под тяжестью горя, и старшая сестра Бориса Милана, заплаканная и сникшая, но сохранившая деловитость. Это она, а не Ксения, организовала панихиду и похороны. С Ксенией ни родители, ни сестра не общались, будто её и не было вовсе в жизни Бориса. Запоздало Ксения поняла, что на свадьбе родители и сестра не присутствовали. Он как будто вёл две параллельные жизни: одну — с женой, другую — с близкими родственниками и старыми друзьями. И эти жизни не пересекались. Лишь смерть Бориса соединила их в одной точке.

После похорон Ксения пребывала в подавленном состоянии. Она бродила по дому, как тень, ничего не делала, ни с кем не встречалась. Ей хотелось побыть одной. Родных Ксения отправила в тур по Европе. Любое общение, даже с близкими людьми, причиняло боль. Прислугу всю распустила, чтобы не мозолили глаза. Дом, такой красивый и богатый, стал мрачным, ей было в нём неуютно, но уехать не могла. Словно невидимая сила держала её взаперти.

Нет, она не любила мужа, но его смерть странным образом повлияла на неё. В голове постоянно шумели мысли, разные нестыковки в событиях последних дней. Перед смертью Борис был очень сосредоточенным и замкнутым, словно готовился к чему-то важному. В день аварии особенно долго завтракал, потом попросил его проводить до двери. Что же он тогда сказал?

«Прости меня!»

Да. Были именно эти слова. И столько сожаления в голосе, до мурашек. Но в тот момент она предположила, что у мужа появились увлечения на стороне. Тогда Ксения даже внутренне порадовалась, что Борис будет меньше времени проводить дома. А теперь понимает, что он прощался.

Ершов знал, что не вернётся.

Ему грозила опасность? Не похоже.

Бориса хоронили в закрытом гробу. Мёртвым своего мужа Ксения не видела.

Это значит, он жив.

Или у неё развилась паранойя.

Чтобы заглушить эти мысли, Ксения стала готовить. Пироги, пирожные, торты. Горы еды, которую приходилось выбрасывать, ведь ей и кусок в горло не лез. Раньше приготовление еды всегда успокаивало, но сейчас это не действовало. И тогда Ксения начала пить. Виски, бренди, мартини. Утром — стакан обжигающего алкоголя, потом на кухню к мискам и поварёшкам. Она замешивала тесто и пила, раскатывала в тонкий лист и пила, лепила пирожки и пила, ставила в духовку и пила, и так до полной отключки.

Ксения не знала, сколько прошло времени, когда однажды утром на пороге дома появился Дима. Было совсем рано, около семи, и Ксения только начала свой пьяный марафон.

— Быстро собирайся! Через полчаса, а может, и раньше здесь будут наши с ордером на арест.

— Арест?

— Предумышленное убийство Ершова Бориса. Пришли результаты экспертизы. Машина твоего мужа была выведена из строя. Там везде твои отпечатки. Как тебе удалось так наследить, не представляю!

— Я ничего не понимаю в машинах, — пьяно улыбнулась Ксения и, покачиваясь, пошла вглубь дома. Обвинения казались ей полным абсурдом.

— Что с тобой? Ты пьяна? — нахмурился Швецов и последовал за ней. Дима нашёл её на кухне. Там царил жуткий беспорядок, повсюду стояли горы посуды и продукты сомнительной свежести.