– Как скоро мою задницу могут отправить отсюда?

– Это не…

– Ерунда, – я не остановился, чтобы послушать. – Дело не в том, чего я хочу.

– Это защитит вашу карьеру…

– Ты здесь, чтобы защитить свои деньги. Пока не считай свои гребаные пенни.

Я с ней закончил. Неважно, что она надулась. Неважно, какими большими и яркими были ее глаза. Неважно, как она преследовала меня с этим покачиванием бедер.

Мой взгляд остановился на сукином сыне, который получил бы свою трехпроцентную комиссию за мою задницу.

Встреча должна была быть быстрой. Я нашел Пола Мэдисона за чашкой бесплатного кофе в кафетерии. Он повернулся ко мне с фальшивой улыбкой и протянул руку.

Своеобразное прощание.

Я врезался в него, выбивая кофе из его руки. Он хмыкнул, когда я поднял его за лацканы костюма и прижал к стене кафетерия.

– Вот наш звездный игрок! – Мэдди схватил меня за запястья. Он улыбнулся. Нервничая, и не зря. – Как поживаешь, Коул?

– Намного лучше, чем будешь ты.

Мэдди сглотнул. У него не было приличия или терпения дочери, но у него были ее глаза, нос и царственный тон кожи. Это не значит, что я не ударю его, но, возможно, позже мне станет плохо от этого.

Пайпер фыркнула рядом с нами. Ее осуждающий взгляд пристыдил меня, и при этом она не сказала ни слова.

Откуда она этому научилась?

– Если вы, мальчики, закончили... – сказала она. – Может быть, мы могли бы мило профессионально поболтать?

Я отпустил Мэдди, пока он не обоссался. Он приземлился, но Пайпер поблагодарила меня выгнутой бровью.

Мэдди тяжело вздохнул и обхватил меня вытянутой рукой.

– Я знаю, что ты расстроен. Я не хочу этого для тебя. Но тренер Скотт не на твоей стороне. Персонал и руководство ответственны за тебя, и если Лига начнет требовать дисциплинарных мер или отстранения, они больше не будут тебя защищать. Согласись на сделку, и мы найдем тебе новый дом, где-нибудь, где о тебе позаботятся. Сделай это в ближайшее время, и ты не проведешь сезон, наверстывая упущенное на сборах.

Моя ярость появилась не как покалывание на шее. Она возрастала, поглощая кровь, мышцы и кости. Каждый инстинкт в моем теле искушал меня поддаться этому безумию.

Не сейчас.

Я не мог позволить этому случиться сейчас – вне поля, вне игры.

Я засунул ее глубоко и возненавидел себя. Господи, меня бесит, что я отказываю себе в этом гневе.

Эта злость сводила меня с ума.

Что, черт возьми, со мной случилось?

Я выругался сквозь зубы.

– Ты уволен.

Глаза Мэдди выпучились, но я никогда не предлагал пощады. Нет ничего лучше, чем потерять миллион долларов комиссионных, чтобы искалечить человека.

И мне было бы приятно наблюдать, как он корчится и гниет.

Я отправился в раздевалку, но если я не хотел окунуться в реку, в заведении не было достаточно холодной воды, чтобы успокоить меня.

Не тогда, когда она последовала за мной.

– Мистер Хоторн.

Пайпер прикрыла глаза, войдя в дверь раздевалки.

Серьезно? Такая женщина, как она, не должна была бояться увидеть маленький член.

Или большой.

Я стянул с себя рубашку.

– Если ты здесь не для того, чтобы помочь справиться с членом, тогда выметайся из душа.

– Коул, пожалуйста.

– Отбросила формальности, красавица?

– Отбросила сердечность. Ты этого не заслуживаешь.

– Никогда не говорил об обратном. Нет смысла быть вежливым.

Пайпер посмотрела на меня и напряглась, когда я стянул штаны. Она снова закрыла глаза. Какого черта это меня взволновало?

– Рыцарство не умерло – его никогда не существовало, – сказал я. – Лучшее, что ты получишь – это то, что я накрою тебя полотенцем, чтобы не оскорбить твои нежные чувства — даже если ты снова вторгнешься в чужие владения.

– Я пытаюсь быть разумной.

– Признай это. Ты не можешь держаться от меня подальше.

– По контракту я обязана позаботиться о тебе, – сказала она. – Поверь мне. Я бы предпочла быть в другом месте.

– Выход прямо за тобой. Ты можешь не узнать его без визга дверного звонка.

– Ты всегда был такой большой задницей?

– Я не пропускаю ни дня, красавица, – я завязал полотенце узлом. Приспустив. Она не клюнула на приманку и не попыталась подсмотреть, как низко оно опустилось.

Пайпер вздохнула.

– Ты всегда был таким воинственным?

– Да.

– Почему?

– Этот мир уничтожает или скоро будет уничтожен. Если тебе повезет, ты сможешь избежать большей части боли.

– А если я не хочу никого уничтожать?

– Тогда ты окажешься на заднице... или, если повезет, на коленях.

– Никогда.

– Мне бы очень хотелось, чтобы ты нарушила это обещание.

– Я женщина своего слова.

– Какая досада.

Я отступил, прежде чем у зверя под полотенцем появились бы какие-либо грубые идеи. Пайпер была хрупкой, как арахис, и я не собирался ее раскалывать.