– Ваня, ты стой на стреме! Кто-нибудь пойдет, сразу кашляй, а я там спрячусь куда-нибудь.

Я вошла в комнату, на столе стоял абсолютно пустой графин. Я схватила его и выскочила в коридор.

– Ваня, воды нет!

Адепт глухо застонал, схватил емкость и бодрой рысцой направился к двери столовой, ее-то он точно запомнил. Отсутствовал он буквально минуту, но я вся изнервничалась, решив, что его схватили. Иван материализовался в коридоре живой и здоровый, с полным графином. Я схватила воду и кинулась в комнату. Потом долго не могла найти склянку с зельем, стуча себя по карманам. В конце концов, я ее обнаружила и, когда уже трясущимися руками открывала, Ваня деликатно кашлянул, потом еще, потом еще. Я с бешеной скоростью вылила в графин все зелье и, не долго думая, спряталась в шкаф, обронив около него бутылек. В тот самый момент, когда я пальцем закрывала дверцу, в комнату вошли Фатиа и Неаполи, Арвиль едва не наступил на склянку, я прикусила губу, чтобы не заорать.

– Мы не можем найти девчонку!
– заявил Неаполи.

– Вы должны, она Бабочка и может причинить вред!

Я присмотрелась, а это был не просто приворот, он полностью лишал Фатиа возможности соображать самостоятельно, глаза у него были, как у безумца. Варили зелье специально для Властителя, а не просто так шаблонно.

– Я предлагаю, повысить дань Словении, в качестве компенсации за содеянное этой ведьмой!
– произнес Неаполи.

Так им управляют, как хотят. Неаполи сейчас обладает безграничной властью, он добился этого таким простым путем, но ты еще не знаешь, что стоишь на пути Аси Вехровой! Я прижалась к двери и едва не вывалилась из шкафа.

Вскоре Неаполи ушел, Арвиль сел на кровать, обхватив голову руками. Да, неприятный побочный эффект всех приворотов - это постоянная мигрень. Потом взгляд его упал на маленький пузырек синего цвета, он удивленно посмотрел на него, протянул руку, взял, задумчиво покрутил ... У меня кольнуло в животе. Попалась!

– Ася, вылезай, ты там не задохнулась еще?

Я сидела как партизан, понимая, что если вылезу, то только долгая и мучительная смерть сможет смыть тот позор, коим я только что покрыла весь род человеческий. Наверное, именно так Фатиа и полагал, когда складывал тот костер, предназначенный для меня.

– Ася, я знаю, что ты в шкафу.

Думай, Вехрова, думай!

– А что мне будет?
– осторожно поинтересовалась я.

– Выходи, узнаешь, - оттого, что голос был спокоен, мне стало еще хуже.

Я вылезла из шкафа, чувствуя, как становятся пунцовыми шея и щеки.

– И?
– он выжидательно посмотрел на меня.

Все, самое время падать в обморок. Я быстренько закатила глаза и начала накреняться назад, аки сломленная штормом мачта. В общем, как у благородной дамы все равно не вышло, при падении я со всего размаху ударилась головой об угол, непроизвольно ругнулась матом и увидела столько разноцветных звездочек, что хватит заполонить все небо. Все, это был последний путь к отступлению. Я открыла глаза и поняла, что у меня дико болит голова, мне ужасно стыдно, кроме того, я сорвала всю операцию "спасем честного Арвиля" и сейчас придется идти на костер. Подумала-подумала и заревела во весь голос, со всей страстью, на какую была способна. Властителя это поставило в тупик, он стоял надо мной, скрючившейся на полу, и яростно чесал затылок, пытаясь таким образом выудить из головы какое-нибудь решение данной проблемы. В это время в комнату "совершенно случайно" ввалился Иван, который все это время после ухода Неаполи вдохновенно подслушивал под дверью.

– Ой, простите, - фальшиво улыбнулся он, - я искал уборную и ошибся дверью.

Арвиль недоуменно посмотрел на него, уже сам не понимая, что собственно происходит в его спокойном доме, уборная-то во дворе.

– Ой, Асенька, милая, что с тобой?
– продолжал свое представление адепт.
– Ой, ты плачешь, ну, ничего, пойдем, я отведу тебя домой и положу спать.

Ванятка, сильно напрягаясь, поднял меня на руки.

– У нее неустойчивая психика, знаете ли. Она и дома всегда так, сделает что-нибудь, заплачет, а на завтра ничего не помнит. Переходный возраст, алкоголизм.

После этих слов он быстренько выскочил за дверь, ударив при этом мою болтающуюся больную голову об косяк.

– Ваня, - едва слышно прошипела я, - аккуратнее!

Из дома Властителей убегали мы очень бойко, в надежде, что Фатиа так ничего и не понял.

За мою голову даже назначили цену: 500 золотых, лично я полагаю, что стою гораздо дороже, но с Властителем не поспоришь. Когда мы выскочили на улицу, то нас уже встретили охранники. Старый прощелыга, сидящий здесь с незапамятных времен, оказался не таким уж и простым и смог рассекретить нас, признав в Ване бывшего адепта, а во мне ведьму - рецидивистку. Схватили и скрутили нас быстрее, чем мы смогли что-либо предпринять, и будь Ваня чуть-чуть расторопнее, может, и успел бы что-нибудь наколдовать, но с такой реакцией, как у него оставалось только черепах пасти, а не магией баловаться. Теперь я не сомневалась, даже если он был бы трезвый тогда, когда мы с ним устроили дуэль, я бы все равно выиграла. Только я предпочитала пока об этом помалкивать, а то вдруг он обидится, а мы все же сидели сейчас на одних нарах, дожидаясь ночи, чтобы неблагодарные данийцы спалили мое тщедушное бренное тело. Нам надежно связали руки во избежание попыток к колдовству, а меня привязали к скамейке, дабы опять не убежала.

– Вот, доигралась, Аська?
– бурчал адепт.
– Всегда говорил, что ты плохо кончишь! Говорил? Говорил!

– Вань, помолчи минутку, - страдальчески попросила я, - я спать хочу.

– На том свете выспишься!
– рявкнул тот.
– Тем более что попадешь туда совсем скоро! Давай, Аська, говорят перед смертью надо исповедоваться. Представь, что я священник, ну, излагай.

Я молчала.

– Ася, говори, каких грешков мелких и крупных смогла совершить за свои неполные 23 года.

– Ваня, - разозлилась я, - если ты не заткнешься, то я совершу единственный, но очень большой грех - прибью тебя, и мне будет тебя не жаль!

Адепт обиделся и отвернулся.

Сумерки мы встретили в гробовом молчании. Почему-то мне не верилось, что моя короткая жизнь может так закончиться, я же еще не сделала ничего важного в своей жизни! Я даже еще никого не полюбила!
– подумала я с накатывающейся паникой.
– Они же это серьезно решили, сжечь меня!

Через некоторое время загромыхали замки, в камеру зашли два охранника меня грубо схватили и вытащили на улицу. Там было настоящее столпотворение, вот бы никогда не подумала, что гостеприимные фатийцы такие охотники до кровавых зрелищ!