Мы замолчали и прошли дальше по улице. И тут у меня что-то кольнуло, какое-то плохое предчувствие, и я просто увидела образ Анука, он появился и растворился в воздухе.

– Пан, он здесь.

– Кто?

– Анук, он где-то здесь.

– Ты что-то почувствовала?

– Нет, я увидела его образ, там, - я показала на маленькую темную улочку, - в подворотне.

Не сговариваясь, мы кинулись в темноту.

– Где?
– закричал на бегу гном.

– Где-то здесь.

На улочке не было ни дверей, ни окон, абсолютно голые каменные стены.

– Но здесь ничего и никого нет, - произнес он, останавливаясь.

Я встала и никак не могла понять, что здесь не так. Осознание пришло само собой, мы ничего не видели потому, что здесь был искусно наведенный морок. Я сосредоточилась и попыталась его снять.

Внезапно, картинка с голыми кирпичными стенами как будто осыпалась, и на ее месте предстала ярко освещенная широкая улица. Мы стояли напротив входа в красивое богатое здание с балконами, увитыми растениями, и огромным количеством ярко освещенных окон. Я отшатнулась и где-то внутри себя услышала плач ребенка.

– Он здесь.

– Мы не можем туда идти одни, - возразил гном.
– Без мага мы просто не проберемся в дом.

– Оставайся здесь, - пробурчала я, разглядывая огромные освещенные двери парадного входа.

– Пойдем за Иваном, потом вернемся!
– предложил Пан.

– Нет, я войду сейчас, - настаивала я, - мой мальчик зовет меня.

– Он не твой мальчик, - вдруг заорал гном, - он Наследник Бертлау, да он забудет о тебе, как только попадет к своим, а ты головой рискуешь ради него!

– Иди ты!

Я отвернулась от него и прошла мимо парадного входа. Тут я действительно не пройду, надо найти вход для прислуги.

– Ну, ты идешь со мной?
– позвала я Пана.

Гном от отчаянья плюнул и поплелся следом. Действительно, повернув за угол, мы увидели вход, около которого стояли повозки и сновали люди. Я смело прошла к нему, и вошла в дом. На нас с Паном даже никто не обратил внимания, девушки в черных отглаженных платьях и белоснежных передниках суетливо носили подносы с бокалами и вазы с цветами. К нам подошел мужчина в ливрее с узким лицом и маленькими острыми глазками, взгляд которых пробирал до костей.

– Вы кто?
– спросил он.

– Мы?
– я почувствовала, как у меня вспотели ладони, в этот момент к нам подбежала толстушка с румянцем во все лицо и доброжелательной улыбкой.

– Вы от Марии?
– не сказала, а пропела она.

– Да, - не долго думая, соврал Пан.

– Петр, - обратилась она к тощему, - это ко мне. Девушка заменяет свою подругу, и будет прислуживать за столом, а молодой человек, - она внимательно посмотрела на гнома, которого и в лучшие времена вряд ли можно было назвать "молодым", - будет помогать на кухне с корзинами и мешками.

Не дав сказать Петру и слова, она схватила меня за руку и потащила по длинному узкому коридору, весело щебеча:

– Этот Петр старший дворецкий, поэтому такой противный, что просто жуть. Мы все его терпеть не можем. Не переживайте, я специально наврала про Марию, - я едва не поперхнулась, - я знаю, что вы ищете работу, сюда так часто заходят на случайные заработки. Меня зовут Елена, - добавила она, открывая всем телом тяжелую высокую дверь. Мы вошли в ярко освещенную комнату, после темного коридора меня сразу ослепило.

– Меня Ольга, а его, - я кинула взгляд на гнома, кроме как Пан, я и не знала, как его назвать, - Пантелеймон.

Гном бросил на меня полный недовольства взгляд.

– Очень приятно, - улыбнулась Елена.

Это была не комната, а скорее зала. Огромные окна с белыми воздушными занавесками, паркетные полы, стены, оббитые золотой с белым тканью, невообразимое количество белых и чайных роз в напольных вазах. Посередине стоял длинный стол, застеленный льняной скатертью и уже полностью сервированный. На столе стояли вазы с голубой сиренью, это контрастировало с окружающими цветами, а потому выглядело особенно эффектно. От неожиданности я открыла рот.

– Ольга, ты будешь прислуживать у стола, надеюсь, ты этим уже занималась когда-нибудь, если нет, то смотри на других девушек, они тебе помогут.

– Что?
– не поняла я.

– Пойдем, я тебе выдам форму, ее ты вернешь по окончании вечера, деньги после банкета. Пантелеймон, ты поможешь разгружать повозки.

В этот момент мы вошли на кухню. Огромные плиты с гигантскими кастрюлями, куча поварят и посреди этого хаоса, стоял весьма странный господин с тонкими длинными усами, он говорил с чудным акцентом и поминутно обзывал своих несчастных помощников на непонятном языке.