Я вскочила на ноги, но Прасковья кинулась за мной, также споткнулась о Елену, которая уже просто изображала обморок, и сумела схватиться только за подол моего платья, тот затрещал и оторвался. Я пыталась бежать, но ноги запутались в оторванной юбке, и я опять с грохотом рухнула. Прашка, не ожидая такого кульпида, приземлилась рядом.

– Уйти вздумала?
– прошипела она, хватая меня за волосы.

– Отстань, дура!

– Я все про тебя знаю! Ты за мальчиком пришла? В этом доме ты его не найдешь, ясно! Он надежно спрятан!

Она больно тянула за косу, я перевернулась на спину и ткнула ей в лицо кулаком, удар пришелся аккурат в нос. Девушка отпустила мои потрепанные космы, и я попыталась встать, но она быстро опомнившись, схватила меня за ноги. Мы начали кататься по полу, сбивая цветы, статуэтки и вазы. Прасковья орала как сумасшедшая, что она мне не даст уйти, и больше я никого не заколдую. В конце концов, мы докатились до ярко освещенной лестницы. Я лежала на спине, а Прасковья, усевшись на меня, пыталась душить, в этот момент она подняла голову - весь холл был полон народу, пока мы дрались и царапались, прибыли почти все гости. Сейчас они с ехидным любопытством, которым обладают только истинные аристократы, следили за потасовкой. Я быстро представила, как завтра во всех высокородных салонах и гостиных города будут обсуждать "сумасшедшую Прашку". Девушка подумала то же самое, потому как тоненько захихикала и попыталась встать. Но не тут-то было: я со всей силой, на которую была способна, пнула ее ногой по филейной части. Ангел выругался матом, как матрос, и полетел головой вперед вниз по лестнице. То, что было отражено на лицах гостей в тот момент, описать было невозможно, они кивали на каждый удар об ступеньку и легко ахали. Прасковья орала, как чокнутая, и звала стражу, только добры молодцы, удивленные непривычным видом хозяйки застыли на месте. Я вскочила на ноги, не обращая внимания на то, что ниже пояса было только узкое кружевное безобразие яркого желтого цвета, заголосила:

– Па-а-ан!

Потом развернулась и кинулась вверх по лестнице. Пока Петр помогал встать больше униженной и оскорбленной, нежели побитой и потрепанной Прасковье, она орала:

– Девку держите, идиоты! Она за ребенком пришла!

Петр бросил ее и кинулся за мной по лестнице, за ним и доблестная охрана, но не тут-то было: я летела, как ласточка, правда, спотыкаясь, но это было не так важно, а ощущение дыхания опасности в спину придавало темпа. Ох, не зря я тогда бегала с Юрчиком, хотя бы когда-то это пригодилось. Я увидела темный коридор, и тут чувство, что Анук рядом, нахлынуло с такой силой, что я едва не закричала. Совершенно точно зная, куда бежать, я кинулась в темный коридор. Первая дверь - не здесь, вторая - не здесь, третья - здесь! Я рывком ее открыла. Мальчик сидел на ковре совершенно один, рядом лежала сломанная игрушка.

– Мама!

– Малыш!

Он кинулся ко мне. Я подхватила его на руки. Какое это было блаженство: снова прижать это маленькое тельце к себе, ощутить его тепло и тонкие ручонки на своей шее! В это время у двери столпились стражи.

– Отдай ребенка!
– услышала я голос Прасковьи.

Я повернулась к ним, резко вскинула голову и внезапно почувствовала, как волна ярости красной пеленой застилает глаза. Из груди едва не вырвался звериный рык: да, как она ПОСМЕЛА?!

– А ты забери, тварь!

Уж не знаю, что увидели мои преследователи, но они явно испугались. Молодые стражи резко отступили на шаг, а Петр со странным стоном рухнул на пол. Прасковья побледнела.

– Я сказала тебе: попробуй - забери!

Я спокойно пошла к двери, молодцы быстренько отошли метра на три в глубь темного коридора. Хозяйка дома осталась стоять, казалось, она не может сделать ни шагу, ее мелко трясло, а на лбу появилась испарина.

– Откуда ты меня знаешь?
– прошипела я.

– Мне мой любовник сказал, он, он прин..., - нервы у нее были действительно слабенькие, а потому не выдержали, и она с совсем не благородным грохотом устроилась на полу рядом с Петром.

– О, как, мальчики, - вдруг не понятно отчего (видимо я тоже становилась немного чокнутой) произнесла я, - от моей неземной красоты все штабелями ложатся.

Уж, не знаю, чего я ожидала увидеть, может, что и они сваляться в глубоком обмороке, но мальчики только отошли подальше, я свободно прошла к лестнице, крепко держа на руках ребенка, никто и не думал меня останавливать. Уже спускаясь в ярко освещенный, наполненный людьми холл, я заорала:

– Пан, гном чертов, ты где?! Ты все пропустил! Пан!

Гном появился из ниоткуда.

– Ты нашла его? Нашла?

– Да, не видишь что ли?

Люди разбежались, освобождая нам дорогу. Интересно, а Прашка уже очнулась?

– Ась, а что с твоим платьем?
– спросил гном, когда мы вышли на улицу и нырнули в маленький темный переулок.

– Оно мне мешалось, Пан. Побежали уже, а то за нами, наверное, послали погоню.

Как мы добирались до постоялого двора, это уже отдельная история. Кратко замечу, что если бы я вышла днем в таком виде, то не пришлось бы два добрых часа стоять на каблуках, подпирая деревце и ожидая долгожданный денежный мешок.

Уже на втором повороте мы услышали топот ног и крики: "Вон они! Держи их!" Быстро мальчики-охранники опомнились. Мы прибавили ходу. На бегу гном забрал у меня Анука, потому как я набегалась в доме и теперь с мальчиком скорость моя заметно снижалась. Потом мы услышали следующее: "Девчонку не трогайте, она эта самая тварь, о которой даниец говорил!" Тварь - это я?! Мне стало обидно, так меня никто не оскорблял! Теперь пусть попытаются, а все равно не догонят! Вот!

Уходили темными переулками на большой скорости. Я и не поняла, как гном привел нас к "Райскому блаженству". А что это была мысль: в борделе нас уж точно никто искать не будет. Спектакль завершен! Занавес!