– Дура!
– опять хмыкнул он.

– Ну, развяжи руки хотя бы на пять минут, горят огнем, - заплакала я, поняв, что моя гениальная идея ни к чему, кроме собственной травмы не привела.

Мужик, видимо, где-то в глубине души все же обладал малой толикой сострадания, слезы несчастной жертвы (то есть меня) его растрогали, и он принялся развязывать мне руки. Я торжествовала.

– А что это за звездочки?
– вдруг спросил он.
– Ты магичка?

Немедленно руки были затянуты еще сильнее и, на всякий случай, был завязан рот.

– Знаю я вас, магов, только руки развяжешь, как вы всякие пакости делаете, была тут одна такая...

Вот и забила недужим интеллектом!

Мне показалось, что ехали мы целую вечность. С каждым часом становилось все жарче, брезент нагрелся, и в повозке стало душно настолько, что было нечем дышать. Душа ныла и болела, что теперь делать? Как поступить? А если Пан и адепт не поймут, что меня повезли в Петенки, если не догадаются, где искать?

От навалившегося страха я застонала. Я не смогу убежать от этого молодца. Я действительно вляпалась в ситуацию!

В конце концов, повозка остановилась. Мой похититель вылез и выволок за шкирку меня. Я с жадностью вдохнула разогретый воздух, который после духоты повозки казался мне освежающим. Мы стояли посреди странного двора, залитого солнцем, лицом к дому с огромной мраморной лестницей. Это был явно не постоялый двор. По всему периметру стояли клетки, сначала я подумала, что это клетки с животными, а потом с ужасом осознала: в них находятся люди. Пить захотелось еще больше, и больно кольнуло живот.

– Меня тоже туда посадят?
– пролепетала непроизвольно я.

– Как вести себя будешь, - хмуро ответил мужик.

Он потащил меня вверх по лестнице. Около двери нас встретил охранник, увидев моего похитителя, он довольно улыбнулся.

– Артемий, ты всегда находишь новых цыпочек нашему господину.

Нас провели в комнаты. Дом был обставлен с кричащей роскошью, а оттого казался просто безвкусным. Везде стояли огромные диваны, маленькие подушечки, курильницы с благовониями, на окнах висели темные тяжелые портьеры, совершенно неуместные в таком климате.

Хозяин дома меня поразил еще больше. Это был очень толстый (таких я даже не видела в справочнике медицинских болезней в лавке у Марфы), с густой черной бородой, с редкой проседью мужчина. Он полулежал на подушках, через странное устройство вдыхал дым, пахнущий розой, а четыре молодых красивых девушки почти обнаженные массировали ему ступни и плечи. Данная картина повергла меня в уныние, да уж, я, что тоже буду тереть его ноги и махать в лицо веером? Они с интересом смотрели на меня, понимающе переглядывались и хихикали, вот этот смех мне не понравился больше всего.

– Здравствуй, Граф, я привел к тебе новую наложницу.

Так значит, меня привели к самому хозяину Петенок. Очень интересно, никогда бы не подумала, что он так похож на поросенка. Граф окинул меня презрительным взглядом.

– Она не в моем вкусе, Артемий. Больно худа и некрасива.

Я задохнулась от возмущения, ну надо же! Худа и некрасива, кто бы говорил.

– Она магичка.

– Да?
– толстяк явно заинтересовался.
– А что она может?

– Ничего я не могу!
– встряла я.
– Меня из Училища выгнали, я не доучилась, а отчисленным магию опечатывают!

Врала я как всегда красочно и сама в это верила. Я была уверена, рассудив, что от меня проку, как от козла молока, сей господин отпустит меня на все четыре стороны.

– Ну, ладно, сколько ты за нее хочешь?
– махнул устало рукой толстяк.

Я почувствовала, что у меня по лицу пошли красные пятна.

– Тридцать, - заявил Иуда.

– Двадцать пять и не больше!

– Да, я ее завтра за пятьдесят продам на рынке!

– Вот и продавай! Ты посмотри, да она вся в синяках!

– И все же она магичка, - напомнил Артемий.

Я почувствовала, что у меня мелко затряслись колени. Вот это я попала! Моя жизнь окончена, впору на себя рученьки наложить.

– Ну, ладно, - согласился Артемий, - двадцать пять.

Ему кинули едва ли не в лицо кошель с золотыми, и он удалился, а я осталась стоять посреди комнаты со связанными руками, грязная, потная, со ссадиной над бровью. Это плохо, это очень плохо! Все, что здесь происходит просто ужасно!

– Так, ну покрутись что ли, - попросил толстяк как-то по-доброму.