Книги надо было перенести в спальню. Чтобы не отстать от Эми, Глеб набрал целую стопку и вёз её на коленях, придерживая рукой, — но не учёл, что есть порог; в итоге первый же заезд чуть не кончился плачевно: кресло подпрыгнуло, стопка пошатнулась… и точно рассыпалась бы, не придержи её Эми.

— Спасибо… — смущённо бормотнул Глеб.

Подъехав к шкафу, он положил книги и вдруг услышал:

— Странно всё это…

Глеб обернулся. Уловив его взгляд, Эми хмуро пояснила:

— Я в школе точно так же носила учебники из библиотеки, когда там мебель меняли — и было это будто вчера.

Глеб понимающе кивнул:

— А теперь тебя ищут, и ты умудрилась насолить самому богатому человеку в Близборе? — он помолчал и добавил: — Иногда всё меняется очень быстро… Не за месяцы, а за секунду.

Повисла пауза — почему-то неловкая.

Эми села на стул и посмотрела на Глеба:

— Ты ведь из неволшебки, да?

— Ну да…

— Тогда рассказывай!

— Чего рассказывать?

Эми в сотый раз сдула чёлку — вышло и забавно, и красиво:

— Историю свою рассказывай… Свою-то я рассказала.

Глеб сделал вид, что удивился:

— А с чего ты взяла, что у меня есть история?

— А разве нет?

Он замешкался, и Эми заключила:

— Вот видишь! Начни с того, как ты попал в Близбор.

Вздохнув, Глеб стал рассказывать… и рассказал всё: про встречу с Далебором, про Бальда, про то, что случилось с Деей… Даже про аварию.

В груди будто сдвинули заслонку — возможно, дело было в том, как Эми слушала: вот многие врачи, к которым он попал после аварии, изображали участие, и Глеб знал, что для них это работа. Вроде и улыбаются, и слова нужные говорят, а всё не то… Другие же и улыбались реже, и слов не подбирали, — но чувствовалось, что они болеют за него всей душой.

Вот и с Эми так: ей не нужно было что-то изображать… Глебу даже казалось, что знакомы они давным-давно.

Когда он умолк, в глазах её было чувство вины:

— Я не знала, что это из-за чернотворца… — она покосилась на его ноги. — Извини…

— Ерунда, — быстро сказал Глеб.

Вновь молчание… Потом Эми вдруг глянула на пол:

— Ты уронил…

Проследив за её взглядом, Глеб увидел игральную карту.

— Это не моё — из книжки, наверное, выпало.

Он нагнулся, поднял карту и, следуя странному порыву, проделал фокус: движения пальцев — и карта спряталась с тыльной стороны ладони. Глеб этим трюком хвастался в классе — но зачем он показал его сейчас? Ведь не затем, чтобы впечатлить Эми?..

А она улыбнулась, встала… и ловко забрала у него карту!

Глеб опешил:

— Ты знаешь этот фокус?

В глазах Эми зажглось озорство:

— Представь себе, знаю — смотри-ка лучше сюда!

Она хлопнула в ладоши, и карта исчезла. Глеб сразу понял, в чём секрет:

— Карта у тебя в рукаве, — он кивнул на её правый рукав, будто бы случайно расстёгнутый. — Хлопнув в ладоши, ты её туда смахнула.

Эми насупилась, но карту вынула. Глеб извлёк из кармана монету:

— Моя очередь!

В своё время он выучил немало фокусов (спасибо ютьюбу), так что ему было, что показать.

Положив монету на ладонь, Глеб сделал вид, что берёт её другой рукой (очень быстро), но на самом деле оставил на ладони… которую перевернул, спрятав монету между пальцами.

Прижав пальцы друг к другу, он продемонстрировал Эми пустые ладони.

— Неплохо… — оценила она. — Только пальцами пошевели.

Глеб сник и отдал ей монету. Эми положила её на большой палец правой руки:

— Смотри и учись!

Её левая рука сделала магические пассы. Глеб не удержался и сострил:

— Абракадабра!

Эми стрельнула в него взглядом:

— Не мешай!

Она щёлкнула по монете ногтем, и та исчезла. Глеб знал этот трюк — щелчок был «фальшивым»: один ноготь скользнул над монетой, а другой толкнул её в рукав. Но вместо рукава монета упала на подоконник.

Гримаса Эми стала глупой — вышел неприкрытый конфуз. А с карниза донёсся голос Баюна:

— Эй, вы чего деньгами швыряетесь?

Секунду Глеб с Эми глазели друг на друга… а потом расхохотались.

Всё вдруг исчезло — предстоящий маскарад, Коротов, «Ключ»… И на пути за новой стопкой книг Глебу было хорошо; таким смехом, как сегодня, он не смеялся с тех пор, как на встречную полосу одной вечерней дороги выехал грузовик.

***

— Восемнадцать тридцать две, — сказал Вадим Сергеевич.

В лучах заходящего солнца плыла пыль. Напряжение висело в гостиной, как влага перед грозой.

Все сверили часы, и госпожа Сайто подвела стрелки: