Мужчина просочился сквозь стену, очутившись в ярко освещенном кабинете, обставленном в классическом стиле. Фельдман был его главным соперником в сфере недвижимости, также их интересы пересекались в нефтегазовой отрасли, но конкуренция и легкая неприязнь, подталкивающая к постоянному соревнованию, началась еще с учебы в университете. Во времена их мальчишества о них можно было без зазрения совести сказать «не разлей вода».

Первая причина размолвки банальна — не поделили девчонку, вторая же была сложнее. После достижения совершеннолетия и в связи с посвящением в семейные тайны молодые парни больше не могли оставаться друзьями. Слишком разные ценности, слишком высокую цену можно было заплатить за безоговорочное доверие. А с тем, из-за кого приходится постоянно проверять, не торчит ли из спины рукоять ножа, близких отношений быть не может.

Артем Николаевич, пробыв несколько минут в кабинете, недовольно поджал губы. Ох и стерва Светка! Прославленная ревнивица сама была не прочь завести роман на стороне. Хихикая, она позволяла рукам Евгения намного больше, чем может себе позволить помолвленная женщина. И губам тоже. Призрак, проклиная свое бессилие, подавил желание хорошенько встряхнуть бывшего друга, пытающегося договориться с будущей невесткой Сикорского о махинациях в сфере недвижимости, принадлежащей ее жениху. Еще и аферистка.

В дверь постучал охранник, стоящий под кабинетом, из-за которого и пришлось проводить операцию по подслушиванию, подбираясь к помещению снаружи здания. Верный служащий предупредил свою хозяйку о приближающемся Алексее, и та поспешила придумать безопасную причину для уединения с Фельдманом.

Артем Николаевич криво улыбнулся, предвкушая разочарование, которое настигнет сладкую парочку в случае их разоблачения, и спохватился — все это время Катерина мерзла под холодной мжичкой за окном. Ей еще предстояло возвращаться назад. Если его сообщница сейчас простудится и заболеет — хорошего мало.

— Живо, назад, — скомандовал Сикорский озябшей женщине. Та, едва не проглотив норовящееся выпрыгнуть через горло сердце, еле удержалась на обледеневшей каменной кладке, политой колючим моросящим дождем. Артем Николаевич инстинктивно кинулся на помощь, но в последний момент спохватился, что толку от него будет мало, может только напугать посиневшую от холода Катерину и поспособствовать ее падению вниз.

Женщина так замерзла, что даже не было сил ответить раскомандовавшемуся ею Сикорскому. Она в несколько отчаянных рывков добралась к создающим иллюзию хоть какой-то безопасности протянутым дланям изваяния святого. Минуту передохнула.

— Катя, живее… — не выдержал Артем Николаевич, недавая женщине осознать и почувствовать усталость в полной мере и сдаться, примерзнуть к покрывшемуся опасной корочкой парапету или сорваться в голодную пасть непроглядной темени вниз. Подталкиваемая его спокойными подбадривающими фразами, Катерина наконец ввалилась в прикрытое, но не захлопнутое окно, со скрипом отворившееся внутрь. Ей хотелось лечь на пол у батареи и остаться лежать до тех пор, пока ее скрюченные окоченевшие куриные лапки снова не станут похожими на человеческие конечности.

— Быстро, за штору! — тенью метнулся Сикорский. Катерина из последних сил сделала отчаянный рывок и спряталась за тяжелую портьеру. Послышались шаги и приглушенные голоса. Двое, трое, нет, четверо. Трое мужчин и женщина…

Женщина затихла. Ее попытку чихнуть заглушил громкий хохот одного из остановившихся рядом людей.

— Сожми кончик носа рукой, слегка потри. Потерпи немножко, нельзя себя выдать, — очень мягко молвил Сикорский, материализовавшись рядом с Катериной. Он наполовину просочился сквозь портьеру, давая указания своей сообщнице, и как-то странно посмотрел на нее.

— Пчхи, — не сдержалась Катя, заставив одного из мужчин оглянуться, но увлеченный беседой, он тут же отвлекся.

— Что бы ни случилось, не вылезай из-за портьеры, — строго сказал Сикорский. В его голосе звучали непривычные нотки искренней тревоги.

Катя недовольно уставилась на него. Она еще не совсем ополоумела, чтобы так просто и глупо выдать себя.

— Да, конечно, мы задержимся на несколько деньков, — фраза была безобидная, но голос… Катя, словно в тумане, медленно, аккуратно выглянула в щелочку, чтобы рассмотреть говорящего. Сикорский что-то предостерегающе сказал, но женщиной завладело странное оцепенение, словно она превратилась в муху, увязшую в липком киселе, толком не осознающую, что происходит, не слышащую ничего, кроме ударов собственного сердца.

— Вы вместе? — рыжебородый стильный мужчина задал вопрос.

— Да, — слегка покраснела красивая ухоженная блондинка, и доверительно взяла под руку стоящего рядом мужчину, обаятельно улыбающегося. Некрасивого, но озаряемого самой привлекательной улыбкой в мире. До боли, до тремора знакомой. Что же так душно? Катя забыла дышать.

— Так что, может, погуляем на свадьбе? — шутливо предположил невысокий полненький мужчина, вытерев вспотевшую лысину сухой салфеткой, вытащенной из кармана пиджака.