– Похавать бы чёнить, – проговорил Лёха, глядя в спину степенно удаляющегося животного.

Ну и направился разведать, какие варианты набить брюхо представляются в этом местечке. По пути Лёша мимоходом заметил, что Артур давно уже встал и во всю потеет на беговой дорожке. Теперь ему удалось рассмотреть знаменитость получше. Светлые, крашеные под шатена волосы его вились до шеи, они были небрежно растрёпаны, будто бы парень только что вернулся с тусы, а это совсем не клеилось с тем, что Лёша слышал вчера ночью. А вот рост Артура действительно не являлся его сильной стороной. Почти, как Саня. Ну, может, см на три повыше. Но сложен, в отличие от своего продюсера, божественно. Тело красивое, рельефное и почти пропорциональное, если не обращать внимания на куриные ножки. Глаза ясные, бирюзово-голубые, прям как небо в ванильных песенках. В зубах самодовольно гоняет зубочистку, а вся физиономия так и говорит: «я – the best, а ты – чмо!». Подкрепляла его посыл и майка с вызывающей надписью «Train harder than me motherfucker!*»

«Неугомонный сукин сын!» – усмехнулся про себя Лёшик и двинулся на кухню. Он сел за стол и стал неуютно, как в гостях, (а так, на самом деле, и было) осматриваться, пытаясь понять, может, где что съестное затаилось. Рыскать по углам в чужом доме Лёша не привык. Негоже. Рассеянность ленивых зевак на вокзале он мог проучить, ловко подхватив, если что выпало из кармана, а вот крысятничать у приютившего его – не. На привязи у бытовой доблести он так провёл минут сорок, короче, гоняя по голове пустые мысли, которые в основном крутились вокруг всяких яств и только сильнее разжигали голод. От бессилия бедолага стёк по стулу и расплылся, как жижа в форме человека. Когда в кухню вихрем влетел Саня, он явно без внимания отнёсся к Лёшиной трагедии. Взъерошенный, с клочковатой бородой, в нежно-жёлтой футболочке и штанах от какой-то пижамы, он сразу же уселся напротив и накинулся на глотающего слюни гостя, с одержимостью уткнувшись в телефон и не видя ничего вокруг.

– Мы всё утро общаемся! – начал он без лишних предисловий и принялся зачитывать бессвязные отрывки из Вотсапа – «был требователен…», «увлёкся собой…», «хочу говорить…» – потом переключился на какое-то видео и поглощённый информацией в своём гаджете также увлечённо продолжил:

– Она приедет сегодня. Сюда. Или в студию. Или на лейбл. Или в офис. Или в кафе, или чёрт знает куда. Да какая разница, куда! Важно, что ли? Мы ещё не решили. – походу, Саня не особо различал говорит ли сам с собой или со своим гостем – Лёха! Лёха-а-а! Ау! – защёлкал он пальцами, наконец заметив, что Лёша как-то подозрительно пассивен – Анфиса, помнишь, моя баба-то, она сказала «да», что приедет, куда я предложу. Это же прорыв, по значимости не меньший, чем победа в номинации «Прорыв года» на музыкальном фесте. Мы расшатали этот застой! Ты слышишь? – он упёр в него взгляд, в его голосе слышалась паника.

*Train harder than me motherfucke! (англ.) – Тренируйся жёстче, чем я, ублюдок!

Лёха откинулся на барном стуле и обессиленно признался:

– Не, я ничё. Я всё. На этом мои силы – в ноль. Я ничё не знаю, пока не поем.

И тут Саня словно бы очнулся от некого транса. Он даже подпрыгнул на месте, что, видимо, было его характерной чертой, когда до него доходило осознание. Засуетившись, проговорил:

– Молчал-то, что ж ты?

Хозяин вмиг отложил все свои дела и с лёгкостью переключился на режим помогания. Комично спрыгнул своими коротенькими ножками на пол. Отбросил телефон – от былой маниакальности не осталось и следа. Распахнул дверцу холодильника и… Грянул праздник чревоугодия! С фанфарами, под победоносное гудение труб и звуки литавр, словно на небесах родился маленький прекрасный сыночек Бога, закружились леприконы, засуетились феи, и полетели во все земли мотыльки с радостной вестью. С помпезным представлением стартовал выход всевозможных вкусностей, а было их действительно в избытке.

Сначала на стол легли две большие пиццы, так и пахнущие темпераментной Италией. Легли по-хозяйски, как полноправные королевы. Первая королева по имени «Пепперони» пестрила Богатством ярко-красных, сочных колбасок, что были щедро разбросанными по всему диаметру сдобного круга. Она была похожа на большое съедобное солнце, которое неминуемо сулит наслаждение и блаженную сытость. Каждый треугольный кусочек, отрезанный по-домашнему, словно бы заботливой рукой любимой итальянской жены, был пропитан теплом и уютом. Вторая же королева с романтичным именем «Маринара», что так волнует дух любителя морских путешествий, сплошь утопала в двойном слое сыра, которым также были наполнены её борты, точно ломившийся от сокровищ трюм корабля. В её расплавленном сливочно-сырном море утопало нежнейшее филе сёмги. Тоненькие, лакомые кусочки, пропитанные солью – ещё только глядя на них, ты сразу же ощущал, как они лягут тебе на язык и как этот чуть солоноватый, немного больше, чем следовало бы, но именно столько и нужно, вкус разольётся от самого кончика языка, до его основания, а после наполнит те самые зоны блаженства в мозге, которые так щекочут вкусовые рецепторы. Дополненная аккуратным листочком салата, что дышал свежестью, точно парус небольшого кораблика дышит морским ветром, она манила в игривое странствие навстречу остывающему в море диску солнца в компании знойной южанки. С зажаристой, хрустящей коркой, тянучими нитями сыра и сладковатым послевкусием томатного соуса две эти Богини были ни с чем несравнимым угощением. И никакое самое изысканное блюдо, никакие чудеса молекулярной кухни не смогли бы их затмить в этот момент. Всё это меркло пред их величием. Что может быть лучше простой пищи для изголодавшегося странника?

Счастье – всегда в простоте.

– Эти из «Миа ди Джорны». – отрекомендовал Саня – У них там повара настоящие, итальянские. – заверил он для пущего эффекта, коим подобает сопровождать появление королевских особ.

Затем на стол пожаловали толстый господин пирог. Пышный, увесистый из рассыпчатого теста. Он обосновался на тарелке тяжело, что и не сдвинешь так легко. С хорошо прожаренным основательным низом и подрумяненным верхом. Без той изысканной грации, коей преисполнены предшествующие персонажи, немного грубый, как простой деревенский парень, увесистый, но с отличной начинкой. Сразу видно – домашний. И как о «вкусном», деревенском парне в дворянской среде о нём сразу разнеслась весть – восхитительный, будоражащий воображение, он сразу же дополнил кухню просто невероятным ароматом неких неведомых Лёшику, но очень желанных трав. От него исходил жар раскалённой печи, из которой его вынули как будто пару мгновений назад. Видя его, хотелось просто отломить большой кусок, разваливающийся от начинки, и запихать его во весь рот так, чтобы было тяжело жевать, чтобы в животе уже места не оставалось. Это было кулинарное безумие, не способное оставить равнодушными ни-ко-го.

– Осетинский, с брынзой, – похвастался Саша – У меня товарищ осетин —его жена печет.

И хотя потом на стол высыпали всевозможные салаты, десерты, пирожные и прочие радости жизни Богатого холостяка, Лёша не замечал их. Жадно, вкусно, безмерно он накинулся на сдобу, больно уж он всё это дело любил. Большой они страстью его были. К тому же, он не ел толком уже дней несколько и хватал здоровые куски, как попало засовывал их в рот, запивал соком, минералочкой, Кока-колкой – всё годилось. Лёшик всегда наедался впрок. А Саня был и не прочь подкормить парня.