Олив представила себе эту рыжую почти девочку, за которую она тоже была в ответе. Память услужливо вернула ее в прошлое: «Макс, если я — с тобой, и она — с тобой, значит она — со мной. Так или иначе, я это разделяю».

— Крис, не волнуйся, я заберу тебя днем, отдыхай. Проснешься в своей спальне у меня дома, — девушка отключилась.

«Я сильнее твоей сдохшей Лилит, Макс, потому что все еще жива. И я не сломаюсь — не дождетесь».

*

— Олив, когда ты последний раз ела? — вдруг спросила Эмбер.

Девушка вела их с Тарой по длинному коридору мансарды, показывая места для дневного сна. И хотя вопрос Эмбер был совершенно обыденным, девушка пришла в замешательство — вампирша о ней заботилась! Они остановились у одной из дверей и Олив машинально нажала на ручку, распахивая ее.

— А-фи-геть! — ахнула Тина. — Можно здесь буду спать я?

Сверкая глазами и сахарной улыбкой, она повалилась на широкую кровать со множеством шелковых подушек, как ребенок, получивший любимую игрушку.

— Секунду.

Эмбер прошла в комнату, декорированную в восточном стиле в золотисто-багряных тонах.

— Миленько. А что с окнами?

Олив коснулась боковой рамы, и из-под карниза опустился матовый металлический щит. Достигнув подоконника, он щелкнул и тут же был скрыт скользнувшей вслед шторой.

— А ты основательно подготовилась, милая, — медленно проговорила вампирша, в упор разглядывая девушку. — Можно подумать, ты нас ждала…

«Совсем как Арн», — вздохнула Лив, а вслух произнесла:

— Нет. Дом таким уже был. Я просто обновила кое-что, — она обернулась — Тина, там душ, халат и…

— …трублад, — хохотнула бывшая подруга.

Впрочем, почему «бывшая»? Олив подняла на нее глаза, и Тина тут же оказалась рядом с ней.

— Лив, я хотела поблагодарить! Ну, за то, что вытащила оттуда наши задницы.

Она решила было по привычке чмокнуть подругу, но увидев закатившую глаза Эмбер, только приложилась щекой к щеке девушки.

— Где устроишь меня? — подняла бровь Эмбер.

— Королеву устрою по-королевски, — без тени иронии ответила девушка, толкая массивную дубовую дверь.

Равнодушие Эмбер дало трещину. Оглядев зефирно-розовый будуар, вампирша не сдержала довольной улыбки.

— Так говоришь, все так и было? До тебя? — она провела длинными пальцами по шелку портьеры. — Здесь с окнами так же?

— По наружному периметру окон нет. Это имитация, — Олив откинула органзу и показала на оштукатуренную стену.

— О’кей. Могу я теперь посмотреть комнату моего Создателя?

— Да, Эмбер, — Олив вдруг до смерти надоел этот вампирский официоз, от которого у нее снова раскалывалась голова, — давай попроще. Я со вчерашнего дня ничего не ела и держусь только на крови Арна. Но это уже ненадолго.

Две женщины стояли рядом и, глядя друг другу в глаза, понимали, что делить им нечего, потому что сами они — лишь части. Неотъемлемые части странного союза, скрепленного магией крови.

Первой сдалась Эмбер:

— Это твое б…дское «обещание» так действует? Мы что — скоро начнем целоваться и вместе покупать Северянину носки и галстуки?!

— Знаешь, у меня даже смеяться нет сил, — Олив прошла в конец коридора и обернулась, поджидая вампиршу. — Но уж если вздумала соревноваться в первенстве, то ты забыла Одри. Прошу тебя, Эмбер, — девушка подошла к ней так близко, что обожгла теплом своего тела, — давай не будем здесь заниматься всякой ерундой…

— Например?

Дитя вампира-викинга разглядывала Олив, с изумлением констатируя, что, как ни приятна ей эта близость «сладкой феечки», никакого желания укусить ароматную плоть у нее не возникает.

— Например, не будем рвать твоего Создателя на сотню маленьких медвежат. Пусть делает, что хочет, и будет с тем, с кем захочет. Тем более, что ты лучше всех знаешь, что, во избежание рукоприкладства, всем нам придется ему подчиняться.

— «Рукоприкладства»? — бровь вампирши поползла вверх. — Ты все еще не простила ему подвала?

— Не поверишь, — Олив грустно улыбнулась. — Все это было действительно в другой жизни. Девочки, которую твой Создатель использовал и сажал на цепь, больше нет. Осталась та, за которую он готов принять окончательную смерть. И готовая пожертвовать собой сама. Как и ты.