Вот это тоже вспоминать не хотелось. Никакого серебра и в помине не было, но ощущение было такое, что Крис находится на неизмеримой глубине, в склепе. Хотя комфорт, с каким ее устроили, скорее напоминал номер в шикарном отеле, чем медицинскую палату. Череда подписания бумаг, заполнение тестов, исследовательские процедуры — все это занимало почти весь период бодрствования. Кристин даже не смогла позвонить Олив, хотя девушка оставила ей мобильник. Наконец, белые халаты оставили ее в покое, и бэби-вамп отключилась.

Когда она открыла глаза, в номер вошла приятная молодая женщина, смутно показавшаяся знакомой. Так же, как и остальной персонал, она была одета в светло-голубую хлопчатобумажную униформу и белые теннисные туфли. Но ее фигура, походка, осанка и общий облик говорили, что основная ее жизнь — не здесь.

— Здравствуй, Кристин, — женщина подошла к кровати, но не делала попытки присесть, как предыдущие медики. И после некоторой паузы, словно ожидала какого-то ответа, представилась: — Я — доктор Флемберс. Мелинда Флемберс. Как ты себя чувствуешь?

Крис закатила глаза и слегка подвыла — этот вопрос ей сегодня задавали уже раз тысячу. И, к своему удивлению, увидела на лице симпатичной докторши искреннюю теплую улыбку.

— Ты голодна? — в ее руках появилась набольшая реторта с жидкостью гранатового цвета.

Крис очень хотелось есть, но при мысли о синтетике ее начинало мутить.

Она скривилась.

— Заставлять не буду. Но хотя бы понюхай для начала.

Мелинда поднесла сосуд к ее лицу — вампирша немного брезгливо принюхалась. Выражение ее лица изменилось на изумленно-радостное, после чего она приняла реторту из рук доктора. Сделав большой глоток, Кристин издала нечто среднее между «ооо» и ахх» и одним махом допила остальное.

— Это было что-то!! Но, что это было? Я никогда…

Она замолчала, потому что к ее губам прижался наманикюренный пальчик доктора Флэмберс.

— Это была кровь. Если сейчас тебе лучше, я предлагаю встать и побеседовать с комфортом на свежем воздухе.

Крис напряглась:

— Все переговоры я буду вести в присутствии мисс Кук и мистера Арнбьорна.

— Я не веду переговоры, — снова улыбнулась доктор Мелинда, хотя от Крис не укрылось небольшое изумление, отразившееся в ее взгляде при упоминании имени викинга.

— Предлагаю тебе подняться, облачиться в этот роскошный халат и отправиться в наш сад, где мы с тобой и поговорим. О приятном и полезном.

— Для кого? — уточнила Кристин, просовывая белые руки в рукава шелкового кимоно, удовлетворением отмечая, что снова чувствует себя сильной и уверенной, а от депрессии и назойливого «зуммера» Создателя не осталось и следа.

— Для тебя. Для Олив Кук. Возможно, для Северянина. Тебе мало? Следуй за мной, и можешь называть меня просто Мэл.

Они дошли до двери лифта и вошли в кабину. «Хорошо, что тут нет зеркал», — подумала рыжая, приглаживая свои растрепанные волосы.

Она прислонилась лбом к прохладной стене и, слушая ровный электрический гул, прикрыла глаза.

_____________________

*аромат фейри — мощнейший афродизиак для людей и вампиров, но последние не могут ему сопротивляться, поэтому даже при желании не оставят фейри в покое.

Пятая Руна. Глава 8.

Тебе кажется, что ты взрослеешь постепенно,

но, черт возьми, однажды это хлестнет тебя

как ветка в лесу, отпущенная впереди идущим.

Кристин.

Два года назад. Шривпорт.

— Арн? — она повернулась так резко, что не успела скрыть испуг. Рыжая грива парусом повторила ее движение. — Зачем ты здесь?

Кристин была вправе спросить — это была ее квартира. Но Северянину не нужно было приглашение, потому что она не была человеком. И потому что у него был свой ключ. Он поднялся и подошел к девушке, попытался обнять.

— Нет. Нет-нет-нет!

Крисс оттолкнула его своими белыми руками, сильными для человека, но не для тысячелетнего викинга.

— Мы же договорились! — в злом бессилии выдохнула она в его грудь.

Вампир все-таки обнял ее — высокую, сильную, молодую и из-за того невероятно эмоциональную. Подростковый возраст обращения и небольшой срок в ипостаси вампира все время провоцировали ее идти против правил! Отчего девчонка неоднократно страдала и влипала в разные истории.

Но не менялась. Не хотела.