В то утро, когда после обморока Олив пришла в себя и стала выбираться из его объятий, викинг тут же очнулся. Но, услышав объяснения Эмбер, решил, что полезнее будет притвориться и послушать. И после ухода Морриса и возвращения Эмбер с кухни, он втянул ее внутрь комнаты Олив и, плотно прикрыв дверь, спросил:

— На свет выходить уже пробовала?

Вампирша кивнула и как-то жалко улыбнулась.

— Мы что — становимся людьми, Создатель?

— Нет, что ты, — он прижал к себе Дитя, обнимая и успокаивая. — Но мы меняемся. — вампир улыбнулся, погладил золотые волосы и мрамор ее щеки. — Тебе понравилось солнце?

— Да… Это было так странно… тепло, приятно… Но я была меньше минуты. Мне было страшно.

— Ну, конечно, страшно. Как и мне. А как ты думаешь, Одри… — он запнулся.

— Прости, Арн, — голос Эмбер изменился, она отстранилась. — Я наблюдала за твоей… сестрой. Она попыталась выйти на свет сразу после вашего возвращения из Апта. Ее стремительная попытка на рассвете оказаться в бассейне была не случайной! Одри поняла все раньше нас — сразу после процедуры обмена энергиями, которую проводила Олив.

— Наша герцогиня всегда была догадлива, — медленно проговорил вампир. — И что же тогда случилось?

— Сразу сработал щит — на свет она не попала.

— А когда начала понимать ты?

— Когда Тина снова стала испытывать к Олив человеческие чувства, — вздохнула вампирша. — А я ощутила ее как-то… наравне с собой. Не могу сформулировать.

— Почувствовала в ней вампира?

— И да, и нет. Но человечка в ней чувствовать перестала, это точно.

— Скажи, Эмм, — Северянин подошел к окну и слегка приоткрыл жалюзи, оставаясь в тени, — сейчас щит на месте?

Вампирша выглянула в проем и обвела взглядом крышу, обычно серебристыми всполохами выдающую место соприкосновения со щитом.

— Я ничего не вижу, Арн.

— И при этом, заметь — внизу Кристин, Моррис, Олив и доктор Аддлер.

— Ну и..? Ты же не спал, значит, об особенностях Кристин уже знаешь. На нее теперь щит может не реагировать.

— А на меня? — Северянин решительно поднял жалюзи и встал в залитый солнечным светом проем.

«Все возможно, Дитя», — прозвучал внутри него спокойный голос Создателя. Эмбер замерла. Арн медленно обернулся и протянул ей руку:

— Иди ко мне.

Эмбер осторожно приблизилась, опираясь на мощную ладонь, и зажмурилась от света и… удовольствия: ее Создатель снова обнял ее, прижимая к себе.

— Это здорово, детка, правда? До этого стоило дожить…

Она подумала, что его глаза как у ребенка в Рождество. Вампирша и не заметила, как заплакала.

— А это еще одно чудо, — тихо сказал Создатель, вытирая пальцами ее щеки и показывая мокрую ладонь. — Просто слезы. Не кровь.

Арн поцеловал ее в уголки глаз, отстранился, затем быстро и бесшумно вернул жалюзи на место.

— Но пока… Ты ведь тоже Создатель. Позаботься о Тине. И мы повременим это обнародовать, хорошо?

Эмбер кивнула и негромко поинтересовалась:

— Олив теперь — одна из нас?

— Знаешь, Эмм, в нашей компании есть слабое звено. Но это не Олив. И даже не Моррис.

— Одри — откликнулась она без вопросительных интонаций.

— К сожалению, да.

**

Вампир уселся, опираясь спиной о дымоход, и стал ждать.

Наконец, внизу, из дверей выскользнула женская фигурка, в которой викинг безошибочно узнал свою фею. Девушка отправилась прямиком в лавандовое поле, где через пару десятков шагов остановилась, и замерла, явно чего-то ожидая.

Викинг наблюдал ее напряженную позу, запрокинутое лицо, закрытые глаза и то, как она разводит руки ладонями вверх, одновременно медленно поворачивая голову из стороны в сторону. Он уже знал, что так его фея слушает пространство.

Северянин потянулся к Олив, и его пронзила волна напряженного ожидания, заставившая вздрогнуть его неживое сердце.

Его женщина звала кого-то из глубин, может быть — веков, а может — пространств или измерений… Она или сошла с ума, или действительно обладала невероятным даром.

Кроме Олив вампир чувствовал и Кристин, словно сквозь его сердце протянулся оголенный провод. Арн закрылся от всех остальных связей наглухо, оставив только эту — новую и пока непонятную, но очень сильную и как-то даже физически ощутимую. Как струну.

Причем, если Олив Северянин ощущал своеобразным маяком, со светом, рвущим пространство, то Крисс, скорее всего, была якорем — земным ориентиром. Викинг видел ее своим вампирским зрением во внутреннем дворе — босую, отрешенную и неподвижную. Ступни ее ног, примерно по щиколотку были погружены в мягкий дерн под травой, а сама она — похожа на застывшую мраморную статую.