*** ритуальные заклинания

Пятая Руна. Глава 14.

Каждому отпущено ровно столько жизни,

сколько нужно для его предназначения

и уплаты долгов.

Согне-Фьорд, десять веков назад

Придя в себя после очередной бойни и разграбления поселения, в крови, похмельи, среди измученных шлюх, и таких же невменяемых, как и он, товарищей, испытав к содеянному и собственному телу безмерное отвращение, викинг выбрался на берег фьорда и зашел в воду.

Он ничего не соображал.

Чего он тогда хотел — просто придти в себя от угара?

Утопиться, чтобы перестать помнить?

Арн не понимал.

И когда волна накрыла его, просто не стал сопротивляться…

Северянин не был самоубийцей — просто знал, что не утонет. Он свято верил, что должен погибнуть как воин — в схватке. Ледяные горькие волны обжигали его плоть, сбивали дыхание, лупили о камни и, наконец, выплюнули его на обледеневшую гальку — хотя Арн даже не пытался плыть или держаться на воде…

Он лежал ничком, глядя на свои, изодранные в кровь костяшки пальцев, и пытался изгнать из легких обжигающую жидкость. Тело от холода почти ничего не ощущало.

— Не получится, Северянин. Тебя даже море не пожелало — ты проклят.

Арн не поверил своим ушам, решив, что бредит с крепкого меда.

Но голос продолжал:

— Помнится, ты пообещал своему отцу постараться провести свою жизнь меж женских ног? Вот тебе на сладкое: отомстишь убийцам только тогда, когда найдешь свою половину — свою силу Кано, без обладания которой в этом мире тебе не нужно будет ни-че-го!

Говоривший это зло засмеялся, и с трудом поднявшийся Арн узнал в нем скальда, которого по обычаю помиловал за хвалебную песнь на пиру. Тот сидел на корточках на скальном камне над водой и продолжал:

– Эйрикерр Северянин, ты вечно будешь винить себя за смерть семьи, потому что жить будешь вечно! Хотя умрешь уже завтра, — скальд захохотал и… начал истаивать в рассветных лучах.

Рассвирепевший викинг рванулся к нему, но ноги словно пристыли к ледяной корке.

— Да, воин, и не забудь: вечность — это, на самом деле, мой подарок! Потому что такой упертой дубине, как ты, понадобится о-очень много времени, чтобы понять суть моего проклятия и попробовать избавиться от него! Особенно, после смерти!

И снова — хохот, а скальда уже нет.

*

И еще одно зыбкое воспоминание всплыло в освежеванной памяти викинга.

Перед последней битвой, Эйрикерр призвал колдунью. И та, запинаясь и трясясь (рука у Арна и тогда была тяжелая) проговорила:

— Руны молчат, конунг. Видно только, что в этой битве ты потеряешь душу.

— Потому что попаду в Вальхаллу? — поднял бровь викинг.

– Потому что ты проклят, конунг.

— Не бормочи, говори, как у вас положено! — раздраженно ухватился за рукоять меча Северянин.

Старуха поклонилась, закрыла глаза, подняла голову, и на удивление чистым и молодым голосом заговорила:

— После сегодняшней битвы тебя найдет Вечный и сделает ночным Зверем, по своему образу и подобию. Твоим солнцем станет луна, твоим днем — ночь, водой и вином — кровь. Зверь в тебе будет жить местью, и жажда не утихнет века. Устав искать Древо Жизни, твой Вечный принесет себя в жертву без ритуала, оставив своего ребенка маленькой слабой женщине…

Арн сморщился от этого «бреда», и, прогоняя кликушу, махнул рукой.

Но та внезапно открыла глаза — страшные, черные, почти без радужки — и взглянула викингу прямо в лицо. Конунга будто обморозило. Неведомая сила притянула его к ведьме, и когда их лица оказались, примерно, на расстоянии десяти дюймов, женщина тихо и внятно произнесла:

— И когда ее возьмет себе другой, викинг, твое тело, разум, сердце и память будут тянуться к ней вновь и вновь, отвергая все иное. И тогда твоя судьба — быть ее Хранителем. Или твой Зверь станет ее убийцей. Потому что она и есть — Древо Жизни, сила Кано, исполнение всех твоих истинных желаний.

Арн не мог оторваться от двух черных воронок ведьминых глаз, понимая, что поверил ей бесповоротно. Он чувствовал, что не вернется из сегодняшней мясорубки. Он хотел не вернуться — душа викинга сгорела с последним вздохом отца…

Но все же молодость и самонадеянность взяли свое, и конунг Эйрикерр поинтересовался:

— Как я узнаю ее, ведьма?

— Ее узнает твой Зверь. По запаху крови. Безошибочно.

— И когда это произойдет?

Старуха прикрыла глаза, и сделала шаг назад.