— Мне есть кого и от чего защищать, — уверенно произнес в пространство конунг, целуя свою проснувшуюся фею и притягивая к своему могучему торсу Крис.

Двери с треском отворились, и Эгиль сделал два длинных шага к троице.

— Что изменилось, Северянин? — спросил колдун, окинув их острым взглядом.

— Я вспомнил, что потерял, и наконец, осознал, что нашел.

Глаза скальда брызнули зелеными искрами — он прищелкнул пальцами и воскликнул:

— Браво, Олив! Даже мне такое удается с бОльшим трудом/

Пятая Руна. Глава 21.

О, как трудно, как прекрасно действующим быть лицом…

Эгиль обернулся к остальным, зашедшим в гостиную следом и удивленно разглядывавшим скульптурную группу «викинг и валькирии». Тина не удержалась и прыснула со смеху, смущенно пояснив:

— Вы, ребята, того… в общем, офигенно прекрасны, но выглядите… ну абсолютно по-идиотски!

Эмбер, до этого хмуро поглядывавшая на свое Дитя, вдруг согласилась:

— Тооочно, — фирменным хрипловатым голосом протянула она. — Две лохматые королевы и бог в трико!

Тут уже очнулся и зареготал Моррис.

— Кому-то понадобилось напомнить, кто в доме хозяин? — поднимая бровь и опуская Олив на ноги, громогласно и язвительно поинтересовался Северянин, выступая вперед.

Народ притих.

Но Эмбер все же осмелилась:

— Эгиль, я не понимаю! Ты заставил нас одеться как на церемонию Оскар, даже Морриса сделал стильным, словно кинозвезду! При этом вы с Арном выглядите как русские бомжи. Здесь что — какой-то подвох?

— Да нет, просто руки не дошли. Исправляюсь, — скальд шагнул к Северянину. — Секунду, дамы.

Тряхнув головой, колдун коснулся груди вампира.

Воздух вокруг них сдвинулся и потек, размывая фигуры, но тут же все кончилось.

Перед женщинами и Моррисом стояли двое современных мужчин в темных смокингах и белоснежных рубашках с галстуками-бабочкой. Укладка, бритье, парфюм, блеск новых дорогущих туфель из-под идеально сидящих брюк… Оба выглядели, словно новенькие хрустящие ассигнации.

Эмбер удовлетворенно улыбнулась и велела обалдевшей Тине прикрыть рот.

Викинг указательным пальцем оттянул жесткий воротник — в обнажившейся манжете бриллиантом сверкнула запонка.

— Да, — согласился Эгиль. — В спортивной куртке удобнее. Но нам это сейчас не подойдет.

— Круто, конечно… — Северянин засунул руки в карманы брюк и покачался с пятки на носок, разглядывая туфли из тонкой кожи. — Хмм… и как с размером угадал…

— Включая белье от Кляйна, — хмыкнул колдун, подмигнув.

— Не люблю, когда со мной играют, — угрожающе произнес вампир и сделал шаг к скальду.

— Было бы странно, если рядом с такой красотой, — он указал рукой на Олив, — ты оставался бы в своем неизменном «Найке».

— Зря веселишься, Древний, — скрипуче, как всегда, когда злилась, подала голос Эмбер. — Мой Создатель не любит таких шуток. И не прощает.

— Не сегодня, Эмбер, — со вздохом остановил ее Северянин. — Сейчас придется…эмм… соответствовать. Что-то еще, или мы уже начнем? — это уже относилось к скальду.

— А ты достал, что я просил? — поинтересовался колдун.

— Да.

— Давай, — он протянул руку.

Вампир развернулся, исчез в коридоре и мгновенно возвратился с кованой шкатулкой в руках. Скальд подошел, провел рукой по крышке.

— Замка нет, — предупредил Северянин. — Не знаю, как Цинна открывал ее.

— Я знаю.

Под ладонью Эгиля возникло переливающееся лиловое свечение, раздался щелчок.

— Оливия, подойди, пожалуйста.

Скальд собрал в кулак локоны удивленной девушки, поднял кверху над ее головой и попросил:

— Придержи так.

Олив подчинилась, обеими руками удерживая волосы на темени.

Колдун тем временем вынул из шкатулки переливающуюся, сплетенную из драгоценных цветов гирлянду с крупным аграфом, и оплел ею голову девушки. Затем, потянул от затылка чуть вверх, превращая ее золотистые пряди в высокую «бабетту». Разделся щелчок замка аграфа, и, поправив пару прядей, скальд отошел на шаг, любуясь своей работой.

Арн был в замешательстве. Почему-то только теперь он разглядел, наконец, что его женщина выглядит как королева в прямом смысле этого слова. В роскошном лилово-пепельном струящемся бальном платье, подчеркивающем все достоинства ее грациозной фигуры и царственную осанку. Высоко забранные волосы, обнажили нежную высокую шею, точеные плечи и часть спины; а поднятые кверху руки, сделали Олив похожей на старинную статуэтку.