— Заботься о себе, Северянин, и будь готов к дальнейшим испытаниям вашего некрепкого союза.

— Чем? — перебил его викинг. — Властью? Силой? Недоверием? Расставанием?

Он помолчал и, не дождавшись ответа, продолжил изменившимся тоном:

— Все это уже было. И сейчас я не пытаюсь переиграть тебя, Макс. Ты прав — одним из результатов моего пребывания здесь должна была стать твоя настоящая смерть. Но это был не мой вариант, и не мой выбор. Потому что я давно понял, что Олив не простит мне твоей смерти. Ровно, как и тебе — моей. Возможно, останется с победителем, но — не простит. Ты не представляешь, насколько все изменилось за время нашего отсутствия.

— Что — «все»?

— Я. Олив. Ее возможности и потребности. Наши взаимоотношения. Она пойдет до конца, защищая того, кто ей дорог, как делала это всегда. Только теперь ею невозможно манипулировать, потому что она — самый настоящий сверх.

Выражение лица Спенсера нисколько не изменилось и напоминало застывшую маску — слегка растянутые в улыбке сомкнутые губы и жесткий ледяной взгляд.

– Не усложняй, Северянин! Сотрудничать мы уже не сможем, потому что мне не нужны компромиссы. Можешь убить — убей сейчас. Иначе — тебя убью я.

Викинг поднялся и встал напротив Демиурга — лицом к лицу. Он напряженно вглядывался в глаза, сверкающие неистовой голубизной и… ненавистью? Насмешкой? Ожиданием? Понять было невозможно. Как и почувствовать его состояние.

— Макс… Может, все же есть способ избавиться от этой безумной сущности внутри тебя?

Демиург хмыкнул и прищурился.

— Можно подумать, ты не знаешь, что никакой Лилит нет. Есть я. Есть сила и кровь Предвечных. Их знание, возможности и намерения, которые теперь являются частью меня — основной и неотъемлемой. С вашей точки зрения, теперь я — необоримое вселенское Зло, беспроглядная Тьма, Бездна, внутри которой поджидает вечно голодный Зверь. Так, кажется, написано в архивах твоего Создателя?

— Там также написано, что сила Предвечных подчинит Зверя. Так, используй ее!

— Нет, Арн. Я есть то, что я есть. Никаких игр. Никакой двойственности. Только свобода и неограниченные возможности.

— Тебе это нравится…

— Да, Северянин — нравится! Целью моих действий и решений не является мое личное благополучие. Я только создаю свой мир и обеспечиваю его процветание. Но при этом иногда разрушается чей-то еще — по-другому не бывает. Неизбежная побочка и логическое завершение творения с точки зрения Абсолюта, который ты называешь Злом. Но не путай его с тупой кровожадностью! Оно всеобъемлюще и… почти стерильно.

По лицу Спенсера пробежала тень — оно начало меняться.

— Все, викинг. Олив останется с Демиургом — неважно, кто им станет. Это ее Предназначение, — ужасная улыбка хищника исказила человеческие черты.

И вдруг…

— Все, как всегда, — нежный, спокойный голос со стороны стола заставил обоих вампиров оцепенеть от неожиданности. — Альфа-самцы письками меряются …

Хотеть значит мочь. Глава 16.

— Как они сохраняют равновесие?!

— У них центр тяжести в другом месте.

Несколькими сутками раньше, все еще в лавандовом Провансе.

— О… Не ожидал тебя увидеть, — бывший Глава ALV, бывший Хранитель крови Лилит, бывший Куратор мутанта-полукровки Оливии Рейвен Кук, а ныне — сотрудник CSR Маркус Корнелиус был немного растерян. — Ты одна?

— Я без сопровождения. Но — не одна.

Глаза Корнелиуса заискрились смехом. Только глаза. Лицо оставалась почти бесстрастным из-за многовековой вампирской выучки. Но — и бывший, и настоящий — он очень любил свою подопечную. И всеми правдами и неправдами ограждал ее от жадной лапы организации, сотрудником которой в настоящее время являлся.

Олив словно отразила эмоции Маркуса, спрятав улыбку в уголках великоватых, но очень чувственных губ, и, мгновенно (по-вампирски) приблизившись, легко поцеловала Хранителя в щеку, слегка приобняв. Затем, так же неуловимо отстранилась.

Ее пластика, выражение лица, взгляд… Вряд ли кто-то из обитателей Перекрестка знал такую Олив Кук. Перед Куратором стоял необращенный вампир, не боящийся солнца и серебра — ученица, превзошедшая своего учителя. И кто бы мог подумать, что это все та же простушка-гибрид из луизианского болотного захолустья? Да она ею никогда и не была…

— Я и забыл, что сам учил тебя задавать правильные вопросы… Что привело тебя ко мне, Дифли?

Девушка поморщилась — ей не нравился псевдоним, присвоенный перед началом обучения.

— Извини — привычка, — легко произнес Корнелиус.

Слишком легко — он не извинялся.

— Пошел ты… Захотел показать мне место? Поздновато.

— Ну, прости мне этот маленький флэшбэк! Мне нравилось работать с тобой, нравился твой ник, потому что он тебе необыкновенно подходил. Ты была для меня таким расчудесным порхающим чудом!