– Я тогда статью хотел продать… про девушку-самоубийцу… как-то не до этого было,– неуверенно оправдывался Марков.

– Понимаю,– Ильин кивнул, но его взгляд стал только строже.

– Но я пришел,– добавил Марков.– Я ведь всегда откликался на ваши просьбы, Иван Алексеевич.

– И что ты можешь сказать про Арцыбашева?

– Ему плевать на все. На войну, на рабочих. Он живет в каком-то своем, далеком от простых людей, мирке. Ему там удобно и хорошо.

– Это называется «зоной комфорта»,– объяснил Ильин.– Любой обеспеченный человек стремиться создать такую зону. В ней все знакомо, все под рукой,– сказал он и добавил с презрением.– Жаль.

– Что именно?

– Что ты пришел так поздно. И что Арцыбашеву плевать – тоже жаль,– Ильин облокотился на стол. Его ладонь легла на щеку, взгляд сделался хитрым и задумчивым.– Ты хочешь денег?

– Иван Алексеевич, я буду рад любой финансовой помощи, как временно безработный,– Марков неловко улыбнулся.– За статью, что я перепродал, меня уволили.

– Тридцать,– Ильин сунул свободную руку внутрь пиджака, достал сложенные банкноты, протянул Маркову. Эти движения проделывались неохотно – так господин награждает своего нерасторопного слугу.– А со статьей надо было идти ко мне – я бы нашел, кому отдать. Глядишь, тебя бы и не уволили.

– Иван Алексеевич, спасибо,– Марков спрятал деньги.– А работы у ваших знакомых не найдется?

– У знакомых, или все-таки у меня?– уточнил Ильин.

– Ну, может, и я вам сгожусь. Я ведь столько статей написал… Я тоже за рабочих…

«Ты писал их по нашему заказу,– подумал Ильин.– И за рабочих такой, как ты, никогда не будет. Хоть ты и набрался много нашего, но сделать тебя одним из нас вряд ли получится».

– Вы ведь тоже пишете?– чуть посмелев, указал Марков на кипу бумаг.

– Делаю заметки. У меня работа другого характера. Но ты для нее можешь сгодиться,– Ильин взял карандаш, начеркал что-то в самом уголке бумаги и оторвал.– Даю адрес, запомни его хорошенько. Бумажку уничтожь.

– Мне туда прийти?

– Завтра, к десяти утра. И вот еще,– Ильин достал две сторублевых купюры.– Выкинь свой гадкий пиджак и оденься поприличнее.

8

Утро выдалось пасмурным, туманным. До этого, ночью, выпал первый, очень робкий снежок. Петербург покрылся тонкой индевелой пленкой, которая к полудню полностью испарилась.

Марков пришел по указанному адресу на пятнадцать минут раньше. Одет он был богато, с иголочки – синий костюм с черной жилеткой, утепленный коричневый плащ, ботинки под цвет плаща и шляпа нового, модного фасона, в которой ходили все нынешние щеголи.

Дом, к которому привел адрес, находился у набережной. Отсюда, через туман, угадывались смутные очертания Васильевского острова. А где-то справа, в ясную и солнечную погоду, можно увидеть золотистые блики на крыше Зимнего дворца.

– Вы здесь, товарищ Марков. Замечательно,– Ильин в белом пальто и легкой меховой шапке подошел к нему, протянул руку. Они поздоровались.

– Как вам мой наряд?– слегка волнуясь, спросил Марков. Ильин, пробежал по нему своим цепким взглядом, довольно кивнул.

– Неплохо, очень неплохо. Там, куда мы пойдем, вас бы и в пиджаке пустили – ведь вы со мной. Но выглядеть надо соответствующе,– Ильин, поманив его за собой, бодрым шагом пошел вдоль набережной.– К тому же, вам часто придется ходить без меня.

– Куда?– Марков заволновался еще сильнее.

Они свернули в переулок между домами, пошли через дворы.

– Я отвечу лишь на некоторые вопросы,– предупредил Ильин.– Старайтесь запомнить дорогу. В следующий раз она может вывести… в другое место.

Ильин достал часы, мельком глянул на циферблат:

– Хорошо, что вы пришли пораньше. Может, мы и не опоздаем.

– Куда, Иван Алексеевич?– нетерпеливо спросил Марков.– Вы говорите какими-то загадками.

– Вы слышали о Собрании русских фабрично-заводских рабочих?4

– Разумеется,– ответил Марков.– И не просто слышал, а писал статьи для них.

– Как вы к ним относитесь?

Марков, почуяв в этом вопросе подвох, задумался.

– У них благие намерения,– ответил он затем.– Пока я работал над статьями, я замечал их быт. Такое не пожелаешь даже врагу.

– Верно, товарищ Марков,– согласился Ильин.– Сейчас обычный рабочий – бесправная, тупая скотина с нищенским заработком и драконовской системой смен. В Журавле много рабочих,– «невзначай» подметил он.– Вы обращали внимание на них?

– Много пьют, ходят в латаном.

– Да. Их жены гнут спины от непосильной работы, а дети растут безграмотными, полуголодными. Пареньку едва стукнет десять – его уже определяют на завод, тягать чугунные тачки. Ну а девочка, в перешитом платье… Сами знаете, где работает…– Ильин остановился, обернулся к Маркову.– Так вот, Собрание не намерено это терпеть. Его численность велика, и с каждым днем только увеличивается. Это очень хорошо – чем больше простых людей примкнет к Собранию, тем легче будет требовать ослабления у власти.