Им трудно. Им тяжело понять. И тогда я делаю первый шаг к откровению.

– Я люблю тебя, – шепчу, глядя Геллану в глаза.

И воздух колышется, взрывается от шквала эмоций – я чувствую отклик. Они уловили. Поняли. Приняли.

– Люблю, – несётся вихрем над твердью. Инда и Раграсс. Алеста и Ренн. Губы Леррана сводит от непривычного слова. Но он произносит его, лаская взглядом маленькую Леванну Джи.

– У меня будет ребёнок. Твой, – признаётся девушка-проводник, и Леррана качает от её откровения.

– Я… всегда была плохой матерью, – молвит Росса. – Знаю, тебе всё давалось непросто, но ты никогда не упрекнул меня, – смотрит она на Сандра. – Но я твоя мать. И я горжусь тобой, сын. Горжусь, что ты не сломался. Наверное, это очень важно – признавать свои ошибки.

Сандр обнимает Россу. Крепкие объятья, в которых тонет лендра. А я-то думала, она не знает, что такое материнство… Думала, это просто игра.

– У меня тоже где-то есть сыновья. Двое, – признаётся Иранна. – Я пожертвовала всем ради того, чтобы стать гардией. А сейчас понимаю: иногда не нужны никакие жертвы, если за них отдана такая высокая цена. Я бы тоже попросила у них прощения. Может, они почувствуют… Пусть будет так.

– А я раскаиваюсь, что носила в себе непомерную гордыню. Со мной поступили справедливо, – кается Пиррия. – В этом очень тяжело признаваться. Но я не была одна в своём горе. Вы… терпели и выхаживали меня. А ещё… Тинай, – она задирает голову и шепчет: – Люблю тебя. Крик финиста несётся, как взрывная волна.

– Охо-хо, – кривит губы Юла. – Я воровка и проходимка. Но я всегда считала себя освободителем. Кого-то – от тяжелого кошелька избавляла, а кого-то спасла из рабства. Именно для этого нужны были деньги. Думаю, много мохнаток вспоминают меня добрым словом. Не жалею ни о чём.

– Люблю вас, – прижимает к себе Ренна и Рину Кудряна. – Пусть память моя – решето. Но вы самое лучшее, что случилось в моей жизни. Я хочу, чтобы вы знали. Лимм… всегда был таким. Странным и высокомерным, с большими амбициями и замашками. У него была лишь одна мечта – стать настоящим драконом, вернуть родовое гнездо, прославиться, доказать всем, как он крут. Только рок догнал и его: он внебрачный сын. Бастардо. Всю жизнь завидовал законному наследнику. Я… не знаю, любила ли его. Слишком молодая и неопытная. Наверное, он подавлял меня. А я… нет, любила всё же по-своему. Иначе во мне не зародилась бы жизнь. Не появились на свет дети.

Я закрываю глаза. Столько света. Столько любви. Мы соединяем руки вокруг столба, что разрушает Зеосс. Все. Даже маленькие Офа и Гай.

Энергия встречается с энергией. Сила противостоит силе. Но нас недостаточно – я чувствую. Понимают это и другие.

– Не разрывайте круг, – шепчу и прикрываю глаза. В груди моей словно окно открывается. Я слышу весь мир. Шёпот. Шелест. Плеск.

Вначале перестают падать в синюю бездну птицы. Объединяются и создают кольцо вокруг столба. Там Тинай – наш верный и прекрасный друг.

Затем Йалис издаёт рык, что несётся над высью и рассыпается на отдельные звуки. Ему вторят Пайэль и Сильвэй. И со всех окрестностей сходятся к нам животные. Псы и коты, мелкие зверьки. Встают плотным заслоном вокруг нас.

А потом начинают подтягиваться люди и нелюди. Идут со всех сторон. Спешат. Волнуются, берутся за руки, качаются, словно в танце. Ещё одно большое кольцо.

– А вот пришёл и мой черёд, – спокойно говорит Челия. А я и не заметила, что нет её с нами в круге. Стоит за моей спиной, дышит в затылок. – Ты спрашивала, Дара, в чём предназначение Соединяющих Миры. Не в том, чтобы перебрасывать иномирцев, нет. Не в том, чтобы соединять разные миры, нет.

Вот тебе моё откровение: Соединяющие Миры призваны, чтобы объединять человечество Зеосса. Может, поэтому мы и вымерли – не могли исполнить своё предназначение. Потому что народы и расы Зеосса разобщились, перестали понимать друг друга, враждовали и не хотели быть равными. Но не сейчас, когда мир в опасности. Не сейчас.

Ты смогла сделать это – призвать и сплотить. Тех, кто ещё вчера враждовал. Топтал. Унижал. А сейчас они стоят, взявшись за руки, чтобы спасти свой мир – маленький шарик в небесном пространстве. И только от их силы и сплочённости будет зависеть, будем ли мы жить или погибнем.

А теперь мне пора.

Я вижу, как Челия поднимается в воздух. Не очень высоко, но плавно. Вижу, как руки её, изуродованные страшными кольцеобразными шрамами, возносятся вверх. Вижу, как свет вспыхивает и напитывает разными цветами каждое кольцо, отчего кажется, что надела она притягательной красоты браслеты.

Золотая молния пронзает её тело. Ей больно – я чувствую. Хочется кричать – так это остро и неправильно. Челии и так досталось. Она ещё слабая. Но уже ничего не изменить. Она светится. От неё идут тонкие лучи-нити, связывающие всё живое вокруг: людей и животных, нелюдей и растения. Огромная нескончаемая сеть, что накрывает мир, успокаивает его и баюкает, как младенца.