Геллан хотел было одёрнуть Дару, уберечь от напора, но их завертел вихрь возбуждённых тел и протолкнул в середину, в самую гущу. Ему только и оставалось держать девчонку за руку, чтобы не потерять.

А на сцене появилось неземное создание – дева в серебристом балахоне, расшитом разноцветными каменьями. Длинные волосы двумя широкими прядями обрамляли выразительное лицо и спускались до талии, отливая металлическим блеском.

На миг стало тихо.

– У неё и впрямь волосы как из серебра, – чётко произнесла Дара, но голос её потонул в крике сотен глоток. Толпа бесновалась, впадая в экстаз. Качалась из стороны в сторону, дыша в унисон, живя единым порывом.

А затем дева тронула струны китарры – и мир провалился.

Лимм

Лимм шёл к Верхолётному замку не спеша, пешком. Кривил губы, представляя, как обрадуется ему чернь. Но Верхолётный – его дом, пусть он никогда не жил в нём. Да и надо было где-то остановиться на время. Рассиживаться Лимм не собирался: слишком много дел, и везде не мешает твёрдая рука, чтобы руководить, строить планы и осуществлять взлелеянное.

Верхолётную Долину обошёл стороной. Нет желания пока туда соваться, слушать меданий рёв. Возможно, они вообще ему не понадобятся – жалкие людишки с низменными интересами и желаниями. Грязь, которую можно очистить без сожаления, когда придёт время. А пока пусть живут и радуются, что ему не до них.

Лимм без страха вступил на Небесный путь. Невидимая дорога для него не помеха: он видел её. Тайное для многих открыто драконам, настоящим владельцам этих мест.

Сколько времени прошло, сколько бурь отбушевало. Он не любил горы. Возможно, потому что родился не здесь и не мог проникнуться духом этих мест. Слишком мрачно и сурово вокруг. Не хватало размаха, как на его взгляд, но с этим придётся смириться пока что. Размах ждал впереди, ради этого можно немного потерпеть неудобства.

Древняя мейхоновая стена не открылась перед ним. Стояла корявым уродищем и молчала. Лимм не обиделся. У мейхона – своя память. Нужно освежить, чтобы снискать доверие.

Он полоснул ножом по запястью и приложил руку к стене. Мейхон молчал, не спешил, считывая информацию. Открыл проход, словно нехотя, через силу, признавая кровь, но как бы сомневаясь в правильности решения.

Будь он помоложе, подумал бы, что у мейхона есть мозги. Но у горной породы нет и не может быть ума.

Кровь потекла щекотной струйкой по ладони. Немного переборщил с надрезом. Лимм поморщился, но останавливать не стал: предстояло ещё открыть дверь замка.

Замок думал дольше. Не спешил впускать хозяина внутрь. Хорошо что Лимм умеет ждать. Розовое марево щупало его, как придирчивый купец – кусок ткани. Пусть. Осталось совсем немного потерпеть.

Естественно, его не ждали. Он смотрел в круглые глаза прислуги, что собралась как по команде, стоило только кому-то одному увидеть чужака.

– Леррана больше нет, – сказал жёстко. – Я теперь ваш новый властитель. Настоящий и полноправный динн замка и Верхолётной долины. Лиммуарий из рода Северных драконов.

Никто не дрогнул. Наверное, ошалели от неожиданности. Не склонили головы перед ним, но не беда.

– Я не нуждаюсь в особых условиях. Мне сгодится то, что есть. Хорошая комната с большой кроватью. Сытная еда в привычное время и старательность в исполнении обязанностей. Вряд ли я задержусь долго. Люблю путешествовать. Но порядок тоже люблю. Поэтому кто не доволен, может собираться. Желающих служить всегда больше, чем тех, кто предпочитает гордо умирать с голоду.

Никто не проронил ни слова. Наконец-то, опомнившись, опустили головы. Что-то мелькнуло в некоторых прекрасных очах, но он предпочёл пока не показывать норов и ставить на место наглецов.

Лимм прошёлся по замку, особо не разглядывая интерьер и комнаты. Выбрал покои для себя и тут же, не раздеваясь, растянулся поверх одеяла. Устал. Бессонная ночь не прошла даром. Да и крови потерял немного.

Не собирался, но уснул, машинально наложив вокруг себя контур. А то неизвестно, на что способны мирные и забитые на первый взгляд слуги.

Спал сладко и без сновидений, а проснулся от того, что носом пошла кровь.

– Не может быть, – пробормотал, марая ладонь в красное. – Этого никак не может быть!

Он прикладывал ладони к стенам и шипел сквозь зубы:

– Я твой хозяин! Я твой владыка! Ты обязан покориться своей крови!

Стены обманчиво молчали, но по дрожи он понимал: замок его впустил, но не принял. Упорство грозит превратиться в проклятье, как сталось с Лерраном.

В голове никак не хотели соединяться несовместимые вещи: проклятье не может быть наложено на собственную кровь! Геллан тому пример! Его стены не тронули, в отличие от младшей сестрёнки, рождённой от чужой ведьмы и простого смертного.