– Размечталась. Соловьева, хочешь неустойку выплачивать? Мы за курсы деньги заплатили!

– Во-первых, не Соловьева, а госпожа Голицына, - вмешался Тарантино, небрежно подпирая закрытую дверь, - можно Алина Владимировна, но с придыханием. А во-вторых, никаких платежей из вашей конторы не поступало. Институт сам оплачивает стажировку интересных ему людей. Так что, советую подписать. И предупреждая реплику о трудовом кодексе и отработке в две недели - если стороны договорятся, то увольнение день в день возможно. А мы же договорились?

– Тарантино, - в который раз взорвалась я, - ты меня доведешь! Прямо отсюда в ЗАГС поедем!

– Зачем?
– удивился тот.

– Заявление подавать!!!

Начальница сдавленно всхлипнула, выпав в астрал. Она абсолютно не понимала, что происходит.

А Тарантино давился, и не от изумления, а от смеха. Держался из последних сил.

– Но ведь вы расписаны уже - постаралась свести дебет с кредитом Ирина Александровна, - или нет?

Ее сомнение доконало Тарантино, он расхохотался в голос.

– Алина Владимировна, а давайте я вам процедуру развода позже расскажу. Как только с увольнением покончим.

В дверь попытались войти, но, придавленная троллем, она не открылась.

– Ирина Александровна, с вами все в порядке?

– Не знаю, - прошептала та, а Тарантино тут же освободил проход.

В кабинет вошел генеральный директор и подозрительно осмотрел растерянную начальницу, злую меня и посмеивающегося Тарантино.

– Что здесь происходит?
– сердито спросил вошедший.

– Добрый день, Борис Алексеевич. Я уволиться хочу.

– Соловьева, а почему ты на работе в таком виде? Премии лишу!

– Я же сказала, увольняться пришла. Я еще числюсь на учебе. Борис Алексеевич, подпишите.

– Да что тут происходит?! Какая учеба?! Я никаких счетов не подписывал! Соловьева, марш работать!

– Алина Владимировна успешно прошла обучение в ИФТФ имени Галушкевича, - недобро сверкнул глазами Тарантино.

– Да мне по.... Где?!!
– посерел директор.

Я удивилась его реакции, очевидно, он знал, о чем идет речь. Словно в подтверждение моих догадок, директор без лишних слов подписал заявление. Затем цыкнул на Ирину Александровну, и она быстро достала мою трудовую, молча сделала запись и отдала.

– Эээ, чтобы не ждать проволочек с бухгалтерией, эммм, давайте вот так расчет сделаем. Эээ, так хватит?
– чересчур заискивающе пропел Борис Алексеевич и положил на стол сумму в размере двух моих окладов. Тарантино презрительно хмыкнул, но смолчал.

– Это даже много, - покраснела я, и попыталась оставить часть, но мне практически насильно всучили всю сумму, лепеча об излишней скромности.

Вернувшись на рабочее место, застала живописную картину. Зиг копошился в моем компьютере, а коллеги мурлыкали и строили ему глазки, вместо того, чтобы возмущаться против столь откровенного информационного терроризма.

– Ты все?
– бросил ему Тарантино. Я закатила глаза и стала не спеша собирать личные вещи.

– Еще пять минут. Алина Владимировна, не волнуйтесь, я лишь очищаю от личных документов и файлов. Помочь решил.

– Алинка, познакомь со столь красивыми мужчинами, - не вытерпела главная краса отдела, пергидрольная Светка.

– Зиг и Тарантино, - буркнула я, решая проблему, куда все упаковать.

– Смешно. Мальчики, а вы с нами работать будете?
– кокетливо протянула красотка.

– Да упаси небеса, - ослепительно улыбнулись оба, - мы оба достигли лимита разрешенных жен и любовниц.

Пока наши дамы старательно пытались прийти в себя, Зиг раздобыл коробку из под бумаги, и помог бережно упаковать чашку, любимые сувенирчики, теплый шарф и остальные офисные мелочи.

– Соловьева, ты чего? Уходишь? Тебя уволили?
– удивилась старожил отдела.

– Я сама уволилась. День в день. Все, дамы, всем счастливо оставаться.

Я не знаю, почему так стремилась сбежать из душного офиса на улицу. Но никто не задерживал, все были слишком шокированы.

Выскочив на улицу, быстрым шагом пошла в сторону машины. Ребята несли мои вещи, включая рюкзак, а значит, сбежать от них все равно не получится. Но общаться уже не хотелось. Хандра вновь накатывала волнами.