— Это Холм оценивает подарок? — выдохнул изумленный Джок. Ему как и мне происходящее было в новинку.

— А кто его знает? — заметил кот, который каким-то волшебным образом «затек» ко мне на колени и сейчас пытался подтянуть перевешивающийся с краю пухлый белый зад. — Вроде все учитывается. И восприятие Холма, и эмоции зрителей. Теперь чья стенка сильнее загорится, тот выиграл. А у кого меньше — продул.

Присцилла зааплодировала, легко и звонко отбивая такт ладонями, восторженно улыбаясь младшему принцу.

— Прекрасный подарок! Уверенная заявка на победу, мой лорд. Уж вы точно не будете проигравшим.

Зрители загомонили, и небольшое зеленое сияние кристаллов со стороны Фаворры снизилось почти до пола. В успех Изумрудной Десятки присутствующие верили все меньше.

Джок раздосадовано дернул головой, разворачиваясь ко мне.

— А не будет позором вылететь в первом же туре? Давай поможем? Шмотку или идею подкинем?

Он схватил меня за локоть, забыв, как болезненно способны сжимать его тонкие на вид пальцы.

— Мы не привезли на корабль ничего кроме денег. У командира и дарить-то нечего. Может у тебя есть что-нибудь, Ева? Ну хоть мелочь какая?

И опустил взгляд на вальяжно разлегшегося кота.

— ЧО?! Эй-эй! Ты чо задумал? Кто мелочь? — от изумления тот дернулся и чуть не рухнул на пол, забуксировав соскользнувшими задними лапами. — Евка… скажи ему, что я Холму на фиг не сдался! И не согласный я жить в деревяшке! А тигр не подарит кота, это ж как… родную кровиночку в рабство. Мы ж с ним почти братухи, белые молнии… Вжик-вжик. Ева-а-а! Па-ма-ги! Он на меня плохо смотрит!

— Кот не выход, — я зажала ладонью пасть впавшего в истерику питомца. — И командир на нас сейчас не смотрит, помощи не просит. Хм… мне кажется, он изучает зрителей….

— А, — Джок быстро успокоился, благо нервная система у него всегда была необычайно крепкой. Отрядный шпион следовал простым правилам: первое — полагаться на мудрость начальства, второе — отлично делать свою работу. Все. Считая, что при таких офигенных постоянных величинах ничего дурного точно не произойдет. — Этих да, пусть дарит.

Представляю, сколько раз тигр должен был его выручить из переделок, чтобы завоевать бесконечное, непоколебимое доверие.

Пока я собиралась с мыслями что ответить, наступило время рубинового. Лорд Тарталь вышел вперед, едва не задев плечом Вальтеза в отместку за предшествующую неловкость.

А характер-то не сахар…

Его сторонники-фейри среди зрителей, в отличие от сдержанных сапфировых, без стеснений поднимались с мест и бросали в воздух нечто вроде алых искр, видимо, означающих приветственные поддерживающие кандидата восторги. Сопровождающие красных лордов оборотни даже пару раз выкрикнули имя своего выдвиженца.

Их явная поддержка и, без преувеличений, уверенность в успехе, повлияла и на цветовое голосование. Рубиновая сторона гордо вспыхнула, медленно поднимаясь выше по уровню. Хотя до Сапфира было еще далеко, но выступление пока не началось, а заявка на лидерство уже вышла отменной.

— Время по-настоящему достойных даров, — заявил лорд Тарталь. И вытащил из ножен короткий меч.

Я подалась вперед, рассматривая происходящее. Сидхэ, конечно, время от времени появлялись на публике вооруженные, но сейчас впору было тереть глаза и заявлять о плохом зрении или галлюцинациях. Потому что меч был… деревянным.

— Я, Тарталь, Дневной клинок Рубинового Трона, приношу в дар… Укрепитель. Созданный моим талантом, моей кровью и моим дыханием. И никто в этом зале не посмеет усомниться в нашей щедрости.

Красный гордец каждым словом вызывал на спор. Он выждал чуть ли не полную минуту тяжелого напряженного молчания, обводя пристальным взглядом завороженно внимающую публику. А затем повернулся к конкурентам, основное внимание почему-то уделяя Фаворре.

И тот не подкачал. Пока сапфировый лорд и Вальтез отворачивались, отказываясь поддерживать противостояние, при этом старательно демонстрируя встречное неприятие, Диего и не думал отступать.

На него эскапада Рубина и откровенный вызов, смешанный с пренебрежением, подействовал как красная тряпка. Сквозь удерживаемую маску «великого сидхэ» проступил знакомый нам тигр. В своей излюбленной манере Фаворра вдруг широко ухмыльнулся и даже поощрительно помахал рукой, дескать, давай-давай, не тяни резину, ждем же.

Большой палец показал. Дескать, огонь — речь.

На агрессию это совершенно не было похоже, привязаться было не к чему, но Тарталю наглая, крайне неуважительная манера Десятого очень не понравилась.