— Он научил меня зарабатывать. Дал стартовый капитал. — Глубоко затянувшись, выпустил вверх дым. Сделал паузу. — А потом… С годами мы отдалились. Не знаю, как так произошло. Я женился, переехал в Нью-Йорк… Чтоб ты понимала, до этого мы виделись в декабре две тысячи шестого.

Увидев мое удивление, печально улыбнулся.

— Я сам тогда напросился к нему в гости. После того как увидел тебя, когда за Серегой к вам на работу заскочил.

— И?

— И под бутылку виски мы поговорили на чисто мужские темы.

Слушая затаив дыхание, тоже достала сигареты и закурила. Миша хмыкнул:

— Ты не думай, когда я летел в Индию, у меня не было в планах ничего такого. Совместил приятное с полезным. А увидел тебя ближе — и остановиться не смог. Жажда. — Добавил с горечью.

— Как он узнал о нас?

— Не знаю. А это важно?

— Просто интересно. — Дернула плечами.

Мы снова замолчали. К нам вдруг подошел санитарно запущенный мальчуган лет сорока с авоськой скарба в виде бутылок и попросил сигарету. Майкл, рассеянно взглянув, угостил его, со словами:

— На здоровье. — Потом повернулся ко мне. — Я раз триста собирался рассказать, но не смог. Боялся. А по ходу промахнулся не там…

— Как он выжил?

— Влад сам тебе расскажет. Уверен, что он найдет способ поговорить, даже если я буду сутками находиться рядом.

— Ой, ли.

— Да. Потому, что он за этим здесь.

Не знаю почему, но от этих слов перехватило дыхание. Думать о том, почему Войтович-старший вдруг появился, запрещала себе с самого начала.

Укладываясь спать, в ту ночь почему-то особо остро ощутила свое одиночество. И стало так плохо, что расплакалась, не сдерживая эмоций. Лицо Майкла стояло перед глазами. Он, прощаясь, смотрел на меня так, словно я его ударила: ошеломленно, отчаянно, болезненно.

Где, спрашивается, делся тот уверенный в себе мужчина, который как бульдозер развернул деятельность в моей жизни и фактически не оставил выбора кроме себя? Сломался?

А Влад? Почему появился именно сейчас, когда у нас с Мишей случился провал? Почувствовал легкую добычу как стервятник?

Что за разговор у них был обо мне? Судя по всему, Влад тогда на меня не претендовал. А сейчас? Претендует? Или его приезд связан с задетым самолюбием?

Утром проснулась, словно с бодуна: отекшая, уставшая, помятая.

Приехав в офис, первым делом разыскала нашу уборщицу. На фирме было два человека, которые знали все и обо всех — секретарь Лиза и клинер Любочка. Выведать интересующую меня информацию я предпочла у последней, так как за время работы с ней у нас сложились довольно приятные отношения.

Проговорив с Любой добрый час вначале в курилке, а потом за чашечкой кофе у себя в кабинете и получив пищу для размышлений, так как прояснить ситуацию с Мариной Нестеровой до конца не смогла, — погрузилась в раздумья.

В итоге несколько часов просидела словно истукан, глядя прямо перед собой и не имея ни сил, ни желания что-либо делать. Ближе к обеду пришлось признать, что внутри с каждой минутой увеличивается тревога. Понимание того, что этот день не закончится спокойно и обыденно — накрывало.

Влад. Его близость чувствовала нутром. Дать какое-то рациональное объяснение своему предчувствию не могла, но и сомнений не испытывала. Он был где-то поблизости. Беспокойство затягивало словно водоворот.

В итоге в три часа дня отпросилась у Львовны, и, выйдя из здания внимательно осмотрелась. Никого. Подумав, села в свою машину и поехала в центр, на Крещатик. Через полчаса припарковавшись у обочины, пошла гулять по Мариинскому парку.

Там приземлилась на скамейку и позвонила брату, чтобы позвать его на завтра в гости. Краем глаза заметила Войтовича-старшего. Он появился из ниоткуда и протянул огромный воздушный шар сладкой ваты на палочке. Расположился рядом, глядя на меня с улыбкой.

Закончив разговор, сказала:

— Привет. Спасибо.

— Привет, Даша. Меня ждешь?

— Да. — Ответила, отщипывая кусок от розового облака.

Он уселся в пол-оборота, вытянул ноги и облокотился рукой о спинку лавочки. Я, конечно, отметила этот собственнический жест, но комментировать не стала. Только теперь смогла как следует его рассмотреть. Изменился. Нет больше челки, — вместо нее короткая стрижка; первые морщинки у серых глаз; одет очень просто, но очень дорого; при разговоре присутствует легкий акцент — дань постоянному проживанию за рубежом…